– Договор – это бумажка. Немцы коварные и вероломные. Я знаю, воевал против них. Они пойдут войной на нас. Так, разговаривая, мы дошли до заставы Ильича. Увидев, что приближается нужный мне трамвай, отец заторопился и произнес слова, запомнившиеся мне на всю жизнь:
– Работай, Шура, хорошо, чтобы мне с матерью не было стыдно за тебя. До свидания, сынок, может быть, больше не увидимся. Бойся немца, я его знаю.
Мы крепко обнялись и расцеловались. Поднявшись в почти пустой вагон, я встал на задней площадке. Трамвай сделал полукольцо на площади и, громыхая колесами, стал быстро набирать скорость, а я все смотрел через стекло на сиротливую, сгорбленную фигуру отца, медленно махавшего мне шапкой…
Слова отца при расставании оказались пророческими: через полгода Германия напала на Советский Союз, а в сентябре сорок второго отец умер, и мне его увидеть больше не пришлось.
Поезд до Владивостока шел почти 10 суток. В пути я вдоволь наигрался в шахматы и домино, прочитал две книги и отоспался. Наконец около полудня поезд прибыл на конечный пункт. Нас, ехавших в советские дипломатические представительства, встретил сотрудник НКИД. Шифровальщиков и меня поместили в небольшом охраняемом домике, где обычно останавливались дипкурьеры, и выдали талоны для разового питания в гостинице.
Во Владивостоке мы прожили пять дней, ожидая японский пароход, на котором прибыли в Цуругу – порт на западном побережье Страны восходящего солнца. Так я впервые попал за границу, да еще в такой экзотический край, как Япония.
Вице-консул утром напоил нас чаем, отвез на вокзал и отправил поездом в Иокогаму, откуда мы должны были пароходом отплыть в Сан-Франциско.
В Иокогаме нас разместили в солидной гостинице «Империал». Здесь нам пришлось впервые столкнуться с японской контрразведкой и службой наружного наблюдения. Всякий раз, когда сотрудники НКИД и я отправлялись в город, за нами в непосредственной близости следовали филеры пешком, на велосипедах или в автомашине. Однажды, когда мы гуляли по городу, к нам вдруг подошел японец и, приветливо кланяясь, сказал:
– Дальше идти нельзя, там находится военный объект.
Мы безропотно повернули обратно. Японец, продолжая улыбаться, в знак благодарности несколько раз поклонился. Был случай, когда у одного из нас ветром сдуло шляпу, наружник быстро ее поймал и с радостной миной возвратил владельцу.
В один из дней я решил поехать в посольство СССР в Токио, чтобы выяснить, что слышно о нашем отъезде. В вестибюле отеля перед выходом меня остановил привратник в форме и, коверкая русские слова, начал бессвязно говорить: «Корошая погода. Здрасте», стараясь задержать меня. Я все же выскочил на улицу, сел в такси и велел водителю отвезти меня на железнодорожную станцию. Привратник, вышедший на улицу вслед за мной, что-то сказал шоферу, и тот стал медлить с отъездом. Я попросил водителя трогаться. Таксист что-то отвечал по-японски, но машина с места не двигалась. Тогда я вышел и перебрался в другое такси, сев на заднее сиденье. Когда машина уже трогалась, к ней подбежал запыхавшийся японец, который прежде следил за нами, плюхнулся на сиденье рядом с водителем и, повернувшись ко мне, сказал по-английски:
– Мистер, я заплачу половину за проезд. Я ответил:
– О’кей.
Сотрудник «наружки» сопровождал меня на электричке и на автобусе до советского посольства. В консульском отделе я получил необходимые сведения, узнал, что завтра с уходящей диппочтой можно отправить домой письмо. Пообедав в посольской столовой, я направился обратно в «Империал». Тот же самый филер исправно следовал за мною.
После ужина я закрыл на ключ и на засов дверь, положил письма своих спутников в столик, стоявший перед окном, и лег спать. Около четырех часов утра я проснулся, услышав какой-то шорох. Непонятные звуки время от времени повторялись. Затем зашевелились гардины на окне. Я вскочил, откинул штору и увидел смеющуюся физиономию японца, стоявшего на лестнице. Под окном в летнем саду два других японца держали переносную лестницу. Поняв свою оплошность, они схватили лестницу и скрылись в темноте. Видимо, эти пришельцы намеревались выкрасть наши письма.
Утром я отвез почту в консульский отдел советского посольства в Токио.
Завтракать, обедать и ужинать в ресторан отеля мы все пять человек ходили вместе. В последний день перед отъездом утром я, как обычно, позвонил товарищам по внутреннему телефону и спросил, собрались ли они к завтраку. Едва мы сели за столик, как шифровальщик Миша вспомнил, что забыл загранпаспорта в номере под подушкой, и вместе с женой побежал исправлять ошибку. Вскоре жена вернулась и сказала, что они не могут найти документы. Это обстоятельство не на шутку встревожило нас: ведь без паспортов наши друзья не смогли бы попасть в США.