Она обмякла, обняла, поцеловала…
– Помнишь твой подарок?
– Какой?
– Отрез на платье.
– Да.
– Я уже пошила. Вот сейчас примеряю. Стой тут и жди. – Ее глаза сверкнули озорством.
– Не заставляй долго ждать, а то я возьму твой дом штурмом!
Счастливый, он вышел во двор и сел на скамейку возле отцветавших астр. Скамейка скрипнула. Петя встал и оглядел скамейку – надо подремонтировать. Вдруг забор зашатался, да так, что вот-вот завалится.
– Ах вы, негодники! – крикнул Петя и побежал за хату отгонять ребят, любивших лакомиться бузиной, восседая на заборе.
А чем еще лакомиться в разгар лета?
Но увидел он не детей, а взъерошенного и босого Андрея Кандыбовича с голым торсом и в кальсонах, с трудом протискивавшегося в дырку в заборе. Его одежда и ботинки уже валялись в дорожной пыли.
Петя окаменел. Андрей дернулся и, оставив на гвозде клок от кальсон, вывалился на дорогу.
– Тюфяк! – беззлобно кинул он через плечо остолбеневшему Пете.
Подобрал вещи и ушел в сторону ельника.
Через час Петя трясся в автобусе, а через три уже сидел на железнодорожном вокзале в ожидании поезда. Ругал себя, что к отцу-матери не зашел, но все равно уехал – ему было так тяжело, что жить не хотелось. После зимней сессии приехал домой, а друзья рассказали, что у Нинки новый ухажер. Приехал после летней сессии и встретил ее на базаре. Она к нему бросилась, слезы на глазах, мол, поговорить надо, а говорить уже не о чем – внутри у Пети все выгорело. А потом война.
Он не спрашивал, но Марковна тихонько, когда они остались вдвоем, рассказала, что Нина вышла за хромого Кольку Синяка, старшего брата Сергея, как только немцы пришли. Колька с первого дня оккупации наведался в комендатуру и предложил поставлять в столовую свежую рыбку. Начал с рыбки, а потом лосятину и зайчатину таскал. Оккупанты были довольны и его дом не трогали. Во время войны Нинка родила двух девочек, но они умерли. Сразу после войны Колю посадили за пособничество немцам, и он умер в тюрьме. Говорили, ему помогли умереть. Были у Нинки мужики, задерживались ненадолго, а вот Кандыбович присох. Хоть и женился, а к Нинке бегает. Жена делает вид, что ей все равно.
Марковна потихоньку про всех рассказала – поселок-то маленький, всего десять тысяч населения, и Петю стало отпускать. А до этого долгие годы тоска по родине донимала, и вызвать ее могли самые обычные вещи: подует ветер, а он слышит его завывание в печной трубе родного дома; валит снег, а он видит сугробы во дворе, по которым еще крохой бегал за собакой. Астры в чужом саду, лязг засова на воротах, запах леса и кувшинок в речной заводи – все напоминало о родном доме, все рвало и без того нездоровое сердце, а уж как надоело быть квартирантом, и не передать!
А одна старушка соседка приснилась ему, когда он вздремнул в ожидании «москвича». В детстве Петя воровал у нее яблоки – в ее саду росли самые сладкие. Бабушка детей не гоняла, потому как дочка переехала в другое село к мужу и яблоки все равно никому не нужны, а у нее сил не было собирать, да и зачем? Поросята и кислые съедят. Однажды летом Петя занозил стопу. Стопа опухла, пришлось резать, и Петя остаток лета еле ходил, а уж по заборам и вовсе не лазил. Каково же было его удивление, когда старушка принесла ему целый фартук сладких яблок!
…Во сне она тоже принесла ему яблоки в фартуке. Села на край постели и спрашивает:
– Как же ты теперь есть будешь?
И смотрит на зубы в стакане.
– Да вот этими. – Он показывает на стакан и удивляется тому, что говорит, не шамкая.
И вроде он снова маленький. Старушка протягивает яблоко:
– Понюхай…
Петя вдохнул запах детства, и тоска защемила его сердце. Откусил яблоко – а свои-то зубы на месте!
– Как вернешься, выкорчуй бузину, что возле твоей любимой яблони растет, а то я не успела. – Старушка высыпала яблоки на одеяло и ушла.
Стали искать, где бы дом поставить. Приходит Верочка домой после работы и говорит, что в переулке недалеко от пристани продается хата. Пошли посмотреть – а это хата той самой старушки. Старушка давно умерла, продавала дочка. Дочка сначала думала переехать сюда, а потом отказалась менять шило на мыло – она жила в таком же селе, только в доме получше да побольше и с садом помоложе. Думала, сын женится и в Березино поселится, но сын женился и перебрался в Минск. Петя пошел в огород, а там та самая яблоня.
– Я ее помню, – говорит Петя и трогает веточку, – она очень сладкая.
– Какое там! – машет рукой хозяйка. – Она уже давно не сладкая, ее бузина задавила.