По хорошей традиции серпуховского училища каждая рота сбрасывалась и покупала в свою казарму радиоприемник, что мы сразу же и сделали, купив великолепный «ВЭФ» производства рижского радиозавода. Стоил он тогда недешево. Радиоприемник был нужен, в основном, дневальным и дежурному по роте в ночное время. Он удерживал от засыпания, очень интересно было пробежаться по всем крупным радиостанциям мира и выбрать для себя интересную радиопередачу или мелодию.
Тогда же, в конце февраля, начался и учебный процесс. Поскольку срок обучения для нашего набора из младших авиаспециалистов, был вдвое сокращен по отношению к сроку обучения в нормальных средних авиаучилищах, а специальность довольно сложная и, наредкость, многопрофильная, то главное внимание — учебному процессу. До минимума сокращены все остальные учебные дисциплины общеармейского профиля: строевая подготовка, изучение уставов, наставлений, стрелковая подготовка, физическая подготовка, хотя все эти дисциплины и были в программе обучения в училище. Были в программе и тактика ВВС, и медицинская подготовка, и химическая подготовка, и даже такой предмет, как военная администрация. Все эти дисциплины значились в программе курса обучения, но по некоторым из них выставлялся лишь «зачет» или «незачет», а по строевой подготовке, физической подготовке, уставам ВС СССР, тактической подготовке, политической и стрелковой подготовке были строгие экзамены и оценки по ним входили в список дисциплин, заносимых в свидетельство об окончании авиаучилища. Но основное внимание в серпуховском авиатехническом училище все же уделялось изучению электротехники, радиотехники, электрооборудованию самолетов, радиотехническому оборудованию самолетов, устройству и принципам действия гироскопических, анероидно- мембранных авиаприборов, автоматическим системам — автопилоту, автомату пикирования, автоматическому электросбрасывателю авиабомб, кислородному и фотооборудованию самолетов, светотехническому оборудованию самолетов и аэродромов.
С небывалым интересом включился я в изучение всех этих новых для меня, интересных дисциплин. Великолепные преподаватели, опытные методисты училища умело возбуждали интерес у курсантов к новым для многих из них предметам. До сих пор с благодарность и искренним уважением вспоминаю серпуховских преподавателей: Спасокукоцкого, Константинова, Соколова, Кочеткова, Панаева, преподавательницу английского Романову. К сожалению, не помню и нигде не записаны у меня их инициалы. Конспекты по радиотехнике и по радиооборудованию самолетов хранятся у меня до сих пор. Радиооборудование самолетов был самым любимым у меня предметом, да, наверное, не только у меня. Целыми вечерами на самоподготовке водили мы указками по огромным схемам радиополукомпасов РПК-2Б, РПКО-Ю М, радиостанций РСИ-У, РСБ-2бис АД, разбирая каждый элемент принципиальных схем этих радиотехнических устройств, прослеживая цепи токов разных частот, не оставляя ни одного невыясненного вопроса. Много внимания еще в курсе радиотехники уделялось устройствам и работе всех существующих тогда радиоламп: диоды, триоды, пентоды, гептоды, электронные трубки катодных осциллографов и другие электровакуумные приборы.
Чуть позднее, или даже в тот же 1947 году, было создано отдельное авиационное радиотехническое училище по радиотехническому и радиоэлектронному оборудованию самолетов, и все курсы, связанные с изучением соответствующего оборудования самолетов, были упразднены в училищах по электроспецоборудованию самолетов. Нашему набору 1946 года в этом отношении повезло. Мы были, пожалуй, последним набором, где предметы по радио и радиотехническому оборудованию самолетов изучались по прежней программе в полном объеме. В дальнейшей моей работе это очень мне пригодилось. Вместе с дисциплинами «Радиоизмерения», «Материальная часть, эксплуатация и ремонт радиооборудования самолетов» эти предметы давали очень серьезную и необходимую теоретическую и практическую подготовку, позволяющую легко разбираться в любом незнакомом радиотехническом устройстве того времени.
Среди преподавателей не основных дисциплин мне почему-то запомнился лейтенант Пойда. Не из-за довольно редкой своей фамилии, а из своеобразной методики преподавания своего предмета. Вел он у нас дисциплину «Военная администрация». Предмет этот, считавшийся у нас второстепенным, мало что нам дающий, вся военная администрация, как многим из нас казалось, всем хорошо известна по воинским уставам. Тем не менее он относился к своему предмету довольно серьезно, понимая, видимо, сущность самой администрации, то есть организации и управления любого серьезного дела. В отличии от кондового, хронического непонимания этой сущности основной массой нашего народа и хорошо понимаемого, скажем, американцами и немцами. Хорошо продемонстрировал американское отношение к администрации, мне кажется, президент США, при встрече своих космонавтов, возвратившихся с Луны. О той встрече у нас в клубе Воздушной академии демонстрировался документальный фильм. Так на той встрече президент США первым расцеловал не героев — космонавтов, а Руководителя проекта, демонстративно подчеркивая этим, что основная заслуга в успешном полете на Луну принадлежит руководителю проекта, то есть выдающемуся администратору, руководителю Дела. Это — к слову.
Лейтенант же Пойда, подчеркивая значение своего, как всем казалось, очень простого предмета, «который и так все знают», заявил, что проведем, дескать, контрольную работу, после которой многие убедятся, что они предмет «Военная администрация» знают плохо. Темой контрольной работы он назначил «Рапорт» и дал такое задание: пусть каждый напишет рапорт, кто о чем хочет, объем любой, даже — в одно предложение. Но рапорт должен быть написан строго по форме, определенной такими — то документами, с которыми мы ознакомлены. Все должно быть строго соблюдено: в каком углу — кому адресуется, в каком — от кого, на каком расстояние сверху, с боков должно быть расположено слово «Рапорт» и так далее. И добавил: убежден, никто из вас без ошибки не напишет рапорт. Ну, думаю, нет, черта с два, я напишу рапорт без единой ошибки. Написал рапорт в одно предложение с просьбой о предоставлении мне очередного отпуска за такой-то год, с выездом туда-то. Однако лейтенант Пойда оказался прав. Никто не написал рапорт без единой, хотя бы, незначительной ошибки, никто не получил отметку «5». Я тоже в рапорте поставил одну лишнюю точку.
Хорошо и серьезно было поставлено в серпуховском авиаучилище изучение английского языка. В то время в нашей авиации на вооружении еще стояли американские самолеты, хотя их было и совсем немного. Их описания и описания оборудования, как правило, были изданы у нас на английском языке, и это было сделано правильно. До войны в Советском союзе изучался в школах почти исключительно немецкий язык, квалифицированных переводчиков с английского в нужный момент не оказалось. После войны на английский язык обратили у нас серьезное внимание и не напрасно. Почувствовал это на себе. После окончания Серпуховского авиатехнического училища я попал по своему выбору, как окончивший училище с отличием, в испытательный институт ВВС и мне довелось сразу участвовать в испытаниях систем дистанционного управления орудийными башнями самолета Ту-4 (нашего туполевского самолета, скопированного сначала один к одному с американской летающей крепости «В-29») и пришлось пользоваться описаниями этих систем, которые были скопированы с американских описаний.
Между прочим, интересный штрих в истории нашей авиации. После того, как В-29 во время войны с Японией сел на вынужденную посадку на нашей территории, и наши военные власти сразу же прибрали его к рукам, то американцы, уверенные, видимо, в том что наши их самолет им не отдадут, официально подарили нам еще один В-29 со всей документацией к нему, в том числе и описаниями всех приборов и оборудования, естественно — на английском языке. Наше авиационное командование, по крайней мере — руководство ГК НИИ ВВС, не стало связываться с переводом описаний оборудования на русский язык, хорошо, видимо, зная, сколько несуразицы внесут переводчики в оригинальный текст. Наши специалисты стали пользоваться только американским текстом. Это был совершенно правильный шаг. С багажом английского, усвоенным в серпуховском авиаучилище, я пользовался американскими описаниями легко и свободно.