Гляжу через открытую дверь самолета за борт — никаких видимых причин появления таких шумов не наблюдается, совершенно очевидно, что они внутреннего происхождения. При первой же посадке на ночлег (дольше 8 часов экипажу лететь запрещалось), кажется, в Казани, тащим блоки радиометра в гостиницу, и я полночи проверяю его под напряжением, но он работает нормально. Утром взлетаем, и вчерашняя история снова повторяется: прибор то работает нормально, то начинает «ненормально» шуметь. Вскрываю измерительный блок, наблюдаю внутренние каскады под напряжением, в полете, но никаких видимых признаков ненормальной работы отдельных каскадов не наблюдается. Между тем проклятые шумы в выходном напряжении прибора то появляются, то исчезают.
Часами, забыв о еде, пытаюсь найти причину и не нахожу, начинает гудеть голова, острее ощущается болтанка, так как мое рабочее место в хвостовой части самолета. Остро переживаю за испорченные большие куски регистрограмм выходного сигнала радиометра, забитого аномальными шумами. И так все повторяется изо дня в день. Значительная часть нашей бригады едет поездом, о моих страданиях не знают, встретиться мы должны в Улан-Удэ. У Малевича, занятого исследованием поля рельефа местности, дела идут вроде нормально. Он часто общается с летчиками, ему даже дают «порулить» самолетом на месте второго пилота.
Я завидую ему, но мне не до этого, все время торчу у своего радиометра. Хочется поближе познакомиться и с экипажем, в нем очень интересные, бывалые люди. Командир корабля заслуженный летчик-испытатель Освальд, штурман — Лужин, заслуженный штурман-испытатель. Второй пилот у нас — Юрий Хрущев, внук Никиты Сергеевича. Он еще не очень освоил Ли-2, и на посадке у него почти всегда получается, хотя и небольшой, но все же «козел». То есть в момент касаниями шасси самолета ВПП он несколько раз подпрыгивает, прежде чем ровно покатиться по бетонке. Командир корабля ему строго выговаривает, но все чаще и чаще доверяет ему штурвал на посадке, а мы в это время стараемся схватиться, кто за что может. Мы же без привязных ремней, и лбом ткнуться в какой-нибудь блок на посадке очень даже можем. Юру Хрущева командир неизменно посылает после посадки на диспетчерский пункт с заявкой на дальнейший вылет. Фамилия срабатывает, нас заправляют бензином без задержки и стараются поскорее выпроводить поскорее, от греха подальше. В остальном же командир держит Юру в ежовых рукавицах.
На земле Юра человек веселый и общительный, расслабляется, вдали от жены — маршальской дочки и строгой бабки Марии Петровны, старается держаться подальше от командира. На вопрос, как к нему относится высокопоставленный дед, отвечает, что нормально, но вот, бабка — та круто. Между тем долетели и заночевали в Тюмени, в Красноярске. Тут нас попридержали из-за погоды, чему я обрадовался. Надо было отвлечься от гнетущего состояния, немного отдохнуть и расслабиться. Расспросили таксистов, как нам ближе всего добраться до Красноярских столбов, о них, конечно, были многие из нас наслышаны. Один из таксистов взялся нас доставить по шоссе до того места, откуда идет по тайге тропа до знаменитых столбов, длиной километров 15.
Втроем быстро переоделись в спортивные костюмы и в путь. Таксист действительно высадил нас у знаменитой тропы, взяв с нас плату только по счетчику, и мы с большим удовольствием в легком беге устремились по хорошо проторенной тропе. Через пару часов без какого либо напряжения достигли цели, многолетняя спортивная тренировка сработала хорошо. Впечатление от Красноярских столбов осталось надолго. Особенно запомнились мальчишки-скалолазы. По узкой расщелине между двумя огромными скалами они без страховки, упираясь ногами в кедах и руками в крутые гранитные стены, поднимаются почти до скальных вершин. Обратный путь по другой тропе оказался более короткий, и мы вскоре оказались в центре Красноярска, видно сам Бог привел нас прямо к дверям ресторана. Хорошо поужинав, на такси же прибыли в аэропорт. Разрядка у меня получилась хорошей...
Перелетев в Иркутск, повернули на север и вдоль Ангары долетели до Нижне-Илимска. Опять мой радиометр то работал нормально, то неукротимо шумел. Там я, наконец, после очередного внутреннего осмотра обнаружил небольшую трещину в высокочастотном волноводном направленном ответвителе. Страшно обрадовался, но новая заковыка: в аэропортовской гостинице нет электропитания.
К счастью в поселке оказалась кузница. Нашли кузнеца, он согласился спаять наш волновод кузнечным паяльником. Разобрал волноводный тракт, отсоединил и вынул направленный волноводный ответвитель и с ним — в кузницу. И, действительно, кузнец на совесть очень осторожно запаял нам трещину в волноводе своим полупудовым паяльником. Но когда взлетели в очередной раз... аномальные шумы снова продолжали периодически возникать, правда, вроде меньшей интенсивности. Из Нижне- Илимска перелетели снова в Иркутск, затем — через Байкал в Улан-Удэ.
Здесь однажды я и обнаружил злополучную неисправность. После одного из полетов, измученный до предела болтанкой, будучи психически, наверное, накануне помешательства — прибор мой непрерывно прошумел весь полет — я решил в следующий вылет выбросить его за борт. Но все же решил в последний раз проверить его на земле после посадки. Он, скотина, на земле заработал нормально, без злополучных шумов. Тогда я грохнул в сердцах по нему кулаком. И надо же, стрелка встроенного прибора, на который параллельно поступает выходной сигнал, резко качнулась. Повторил кулачную проверку несколько раз, обстукал измерительный блок со всех сторон и установил, что он реагирует чувствительнее всего на кулак только в одном месте.
Сняв кожух блока, установил: на кулак реагирует большая вакуумная колба, внутри которой расположена довольно длинная кварцевая пластина, все вместе — это кварцевый калибратор, то есть стабилизатор частоты модулятора и синхронного детектора. Ага, дело в нем. Кварцевая пластина приварена к длинным ножкам-держателям с четырех сторон. «Прозваниваю» все четыре контакта, они исправны. На вид тоже все нормально. В чем же дело? Взял злополучный стабилизатор с собой в гостиницу. Снова тщательно «прозвонил» все подводящие цепи — все в норме. Догадался просмотреть всю внутреннюю конструкцию через лупу... и обнаружил, наконец, истинную причину моих злоключений. Одна из 4-х подходящих к кварцевой пластине ножек отпаялась, но плотно прилегает к месту припайки, без лупы это совершенно не заметишь. Теперь стала ясна причина аномальных шумов. В спокойном состоянии контакт в месте отпайки сохраняется, и прибор работает нормально, нормально он работает даже и в воздухе до тех пор, пока вибрации не достигают такой частоты, когда они начинают передаваться на прибор, на его внутренние элементы. В этот момент колба и ее внутренняя конструкция начинают вибрировать.
Но после этого возникла новая проблема: запасного кварцевого калибратора у нас нет. Есть комплект всех запасных радиоламп, а этой нет, она редко где применяется. Звоню в Москву, в Академию — обещают организовать поиск. Посылаю телеграмму-молнию в Горький, в НИИ, где разрабатывался наш радиометр, молю: выручайте!
В разгар летного эксперимента вышел из строя кварцевый калибратор, безвыходное положение! Через неделю приходит оттуда авиапочтой на адрес гостиницы, на мое имя маленькая посылочка — небольшой фанерный ящичек. Аккуратно вскрываю, и снова — ужас. Колба стабилизатора разбита, в нее при заколачивании крышки попал гвоздь...
Снова угнетенное состояние. Решаюсь на крайнюю меру. Кто-то подсказал, что в стеклянной колбе можно аккуратно напильником пропилить маленькую щель и через нее попытаться припаять отпаявшийся контактный провод. Попробуем работать со стабилизатором без вакуума. Действительно, этот вариант сработал. В очередном полете проверил, коварные шумы больше не возникали. Частота синхронного детектирования изменялась, влияя на уровень выходного сигнала, но очень медленно, пришлось лишь чаще ее подстраивать вручную. Удалось после этого получить ряд интересных регистрограмм, в частности, радио- тепловой контраст озера Гусиного на фоне бурятской степи. Затем удалось побывать на этом озере вместе с начальником коллектива экспериментаторов от ЦНИИСа. Там у них была организована опорная точка их полигона, и на ней дежурил их сотрудник.