Поднялся я в половине шестого. успел умыться и выпил чай. В это время раздался сигнал "Победы". Я захватил, лежащий в шкафу, театральный бинокль. Перекинув, как скатку, камеру, я вышел на улицу. Поехали!
Приехав на берег озера, к неудовольствию моему, увидел несколько рыбачивших мужиков. Ни одного знакомого. Подняв бинокль, я внимательно изучал водную гладь озера. Удочки моей не было. Подъехали ближе к хвосту озера. Внимательно осмотрели заросли тростника. Там довольно мелко. Если бы моя удочка была там, она лежала бы плашмя. Мы бы ее увидели.
Двигаясь обратно к плотине, мы снова, до слезотечения, внимательно вглядывались в озеро. Мой спутник отметил, что сидевшие вдоль противоположного берега рыбаки внимательно провожают нас глазами. Немудрено!
Подъехав к одному из рыбачивших, я спросил:
- Не вытащил ли кто из рыбаков пяти-коленную удочку?
- Нет! - последовал короткий ответ парня, и взгляд его снова уперся в поплавок. Мы уехали. К восьми я был на работе.
Ровно через год я, в компании главного врача и заведующего гаражом, рыбачил на другом озере. Завгар обратил наше внимание на рыбачившего неподалеку сухонького невысокого пожилого рыбака:
- Посмотрите на его удочку! Это наверняка телескопическая!
В те годы уже появились телескопические пластиковые удилища.
- До чего длинная! Я такой еще не видел.
Я присмотрелся. Необычайно длинное удилище ярко-красного цвета покоилось на воткнутой в метрах четырех от берега рогатине. Я встал и подошел поближе. Нет, удилище не было телескопическим! Это был крашеный бамбук. Старик беспокойно заерзал на своем стульчике. Я всмотрелся. Это была моя удочка! Я узнал бы ее из тысячи. Только удилище было окрашенным, скорее всего, фуксином, и сверху покрыто влагозащитным лаком.
Я постоял еще немного и вернулся к своим товарищам. Старик вскоре собрал удочки и направился к селу.
Трапаред
Однажды, возвращаясь из поездки на одно из отдаленных озер, Женя сказал:
- Знаешь, папа! Мы, кажется, что мы неправильно ловим раков.
- То есть как?
- Я читал, что раков можно отлавливать в месяцы, содержащие в своем названии букву "Р". Январь, февраль, март, апрель, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. А мы...?
Я уже был знаком с подобной версией. Скорее всего с мая по август нельзя ловить по двум причинам: с мая до конца июня у раков идет нерест и выход из икры рачков. В июле и августе чаще всего у раков происходит линька.
Я задумался. Почему бы не ловить в осенние и зимние месяцы. По крайней мере, пока водоемы не покрыты льдом.
Стали мы думать. С первых шагов мы заключили, что оптимальным вариантом является принцип траления. Но для этого нужна лодка. Лодки у нас не было, да и не взгромоздишь на "Москвича" такую махину. Думали мы долго. Потом появились эскизы, чертежи. Осенью мы начали воплощать нашу идею в жизнь.
По низу решено было оставить цепь, к которой предстояло приторочить сеть в виде матрицы рыболовного невода в миниатюре. По верху в качестве распорки и поплавка решено было использовать герметизированную тонкостенную трубу из нержавеющей стали, к которой должна быть приторочена матрица. Дополнительные грузы на концах цепи выточил знакомый токарь.
За основу матрицы была взята рыболовная дель (сеть из капроновой нити с ячейками 25х25 миллиметров). Размер ячеек сети предусматривал поимку только крупных раков. Молодежь и малыши должны были оставаться в озере. К новому году наша гостиная превратилась в конструкторский ангар. Длина трала составила три с половиной метра. Вход в трал привязали по кругу. Вверху к трубе, по бокам к метровым шнурам, которые внизу надежно приторочили к цепи. Грузы решили закреплять на озере карабинами.
Женя задал немаловажный вопрос:
- Как мы назовем наш инструмент?
После недолгих раздумий наше тщеславие победило. Решено было назвать наш агрегат сокращенным словом "Трапаред". Расшифровка означала: Трал-Паром-Единака
По углам входа в трал вплели и закрепили растяжки, сходящиеся к центральному карабину. Остаток зимы ушел на изготовление двух воротов, которые подобно катушке спининга должны наматывать на себя шнур или отпускать его если тяга идет в противоположном направлении подобно парому. Купил два капроновых шнура длиной по 200 метров каждый. Шнуры намотал на катушки воротов.
С нетерпением ждали когда на озерах растает лед. Когда высохли дороги мы погрузили наши снасти. Сам агрегат мы закрепили на багажнике "Москвича". Вороты с катушками поместили в багажник. Испытать агрегат решили на пустынных берегах редю-марского озера.
Приехав на озеро, размотали ворот и вручную протянули шнур между противоположными берегами. Шнуры прикрепили к основному карабину, в кольце которого закреплены растяжки.
- Поехали!
Я начал крутить ворот. Женя на противоположном берегу отпускал шнур. По моим прикидкам наш "Трапаред" прошел более трех четвертей подводного пути. Оставалось около двадцати метров. Внезапно я почувствовал пружинящее сопротивление. Сердце мое екнуло. Я предположил самое худшее: "Трапаред" захватил подводную корягу!
Попробовали дать задний ход. Безрезультатно! После коротких раздумий я стал наматывать шнур на ворот. Рассчитывал сдвинуть с места корягу. Других вариантов не было. Вращение все более затруднялось. Стали гнуться, забитые в грунт плотины, металлические штыри. Я опасался, что при увеличении усилий штыри будут вывихнуты из грунта и ворот устремится в озеро.
В какой-то миг моя рука свободно прокрутила ворот. Шнур оборвался на месте зацеплении карабинов под водой. Я легко намотал оставшийся участок шнура. Наше дальнейшее пребывание на озере потеряло всякий смысл. Мы собрали все наше имущество и уехали домой.
На следующий день мы выехали на озеро двумя машинами. Второй машиной был грузовой УАЗ. В кузове УАЗа лежал моток толстого капронового каната. На одном конце морским узлом была завязана , выкованная знакомым кузнецом, четырехпалая "кошка", крючья которой способны выдержать вес легкового автомобиля.
После нескольких неудачных забросов "кошка" за что-то зацепилась. Я потянул. Трос пружинил. Нас грела надежда, что "кошка" зацепилась за наш "Трапаред". Второй конец троса надежно закрепили на буксирный крюк УАЗа. Приятель завел двигатель. УАЗ плавно тронулся и поехал по плотине. Трос натянулся. Мотор натужно гудел. Водитель прибавлял обороты.
На всякий случай я благоразумно отошел в сторону. Колеса УАЗа стали пробуксовывать.
- Давай рывком! - не выдержал я.
УАЗ сдал назад и рывком устремился вперед. Трос натянулся... Сердце мое замерло. В следующее мгновение трос оборвался. Один конец выстрелом хлестнул по заднему борту. Другой скрылся под водой.
Домой мы возвращались побежденными, как говорили древние, на щите.
Через несколько лет мы с Женей посетили памятное озеро. Вместо водной глади мы увидели болотистую поверхность. Оказалось, что при роспуске колхоза и приватизации земли озеро с прилежащей территорией было арендовано. Новый владелец решил заняться разведением карпов. Но надо было избавиться от, ставшего сорным, карликового окуня.
В месте бывшего стока плотину прорыли тракторным экскаватором. Вода унесла всю живность в нижележащее озеро. Чтобы окончательно избавиться от окуней, озеро новый владелец решил сушить до осени. Мы поинтересовались у работающего рядом с озером тракториста. По его словам, озеро с помощью экскаватора выпускал он сам:
- Не находили ли в озере после выпуска что-либо необычное?
- Как же? Вон там, - он указал на место, где встал на вечный якорь наш "Трапаред". - нашли рыболовную снасть непонятной конструкции. Зацепилась за пень. Арендатор забрал снасть с собой. Нашли еще бредень.
Я насторожился. В начале восьмидесятых, слабо плавающий коллега из-за страха утонуть оставил мой самый первый бредень на середине этого озера.