- Нашли много донок. - продолжал наш собеседник. - Несколько бамбуковых удочек.
Я вспомнил. Одна из утащенных рыбой бамбуковых удочек была когда-то моей.
Так бесславно, не начавшись, закончилась наша фантастическая операция под кодовым названием "Трапаред".
Вася
Во время охоты и рыбалки, бывает, случаются истории, весьма далекие от запланированных на тот день событий. Об одном таком курьезном случае хочу рассказать. Сумею ли я донести читателю те ощущения, которые мы испытали в тот день от, казалось бы, не особо примечательной истории?
В середине девяностых мы с шестнадцатилетним тогда сыном Женей облюбовали одно из целой дюжины редю-марских озер. Ездили мы туда чаще с бреднем для ловли раков. Часто, особенно в зной, раки исчезали, возможно, уходили на глубину. Нам мешал, безнадежно путаясь в мелких ячейках, бесчисленный карликовый окунь.
Однажды, заехав со стороны плотины, на противоположном берегу мы увидели молодого жеребца, щипавшего сочную прибрежную траву. Недалеко стояла повозка. Ниже по склону, у самого озера, на широкой дерюге, именуемой в Молдавии цолом, расположились два молодых человека. Они часто чокались, опрокидывая в себя очередную стопку живительного зелья. Закусив, закуривали.
Пока мы обошли озеро по кругу, молодые люди закончили трапезу. Судя по темпу их речи, избыточной жестикуляции, неуверенной походке и неловких движениях, мы поняли, что ребята выпасают коня, возможно, с самого утра. Поднявшись, один из парней, сняв с дышла уздечку, направился к жеребцу.
- Вася! Вася! Давай, поедем домой.
Вася, вероятно, еще не нагулялся, а может, еще не наелся досыта. Круто повернув шею, Вася, не спеша, боком отошел от уздечки, предвещавшей ему потерю свободы и сулящей длительный подъем в гору с повозкой, да еще с двумя нетрезвыми пассажирами на борту.
Парень снова приблизился к Васе. Подпустив, посягающего на его независимость поближе, Вася вспомнил собственное детство. Косясь горящим взглядом на приближающегося парня, Вася слегка вздыбился, взбрыкнул и коротко заржал. Тон его ржания не оставлял сомнений. Вася явно приглашал преследующего поиграть с ним в догонялки.
Так повторялось несколько раз. Расстояние между играющими и телегой увеличивалось. Тяжело поднявшись с цола, зигзагами на подмогу поспешил друг. Вдвоем они стали убеждать неразумного коня. Один из незадачливых преследователей попытался обойти коня со стороны железнодорожного переезда. Жеребец легко разгадал коварный маневр, покушавшихся на его волю, людей. Еще раз лягнув воздух, отбежал на безопасное, по его разумению, расстояние. Жеребец, скорее всего, не выносил пьяных, не питал к ним доверия...
Вдогонку Васе прозвучали нелестные слова с упоминанием о, порочащих его гордую жеребцовскую натуру, якобы совершенных с ним в прошлом противоестественных непотребных, постыдных действий. Вася сплетен не любил. Тем более о себе. Особенно, если они носили интимный характер. Он ускорил шаг.
Вслед Васе понеслась длинная многоэтажная тирада в адрес его матери, бабушки и всех его многочисленных тетушек до седьмого колена... Вася, не терпел негативных слов в адрес своих предков. Особенно, обидным было оскорбительное поминание его достопочтимой, вскормившей его, матушки. Презрительно вскинув голову, Вася перешел на рысь.
Грязным хлыстом в Васину спину хлестнуло слово, ставящее его в один ряд с особами низкой социальной ответственности. Потом его - потомственного коня, более того, жеребца назвали, с упоминанием пола, собакой Жулькой, живущей с ним в одном дворе и ежегодно приносящей прелестных щенят. Надо же так упиться!
Вася, несмотря на запутанную родословную, был благородным жеребцом. Он не выносил оскорбительного отношения к женщинам. Особенно отсутствующим. Васе стало обидно и за собственную хозяйку, ни разу не стегнувшую его кнутом и часто угощавшую ломтем белого хлеба с солью. Вася перешел на галоп. Проскакав немного, Вася остановился. Оглянулся.
Оставшиеся далеко позади, два друга вернулись к телеге. Словно ломовые клячи, впряглись в одну на двоих шлею и, держась за дышло, по бездорожью потянули телегу в гору. Единственное дышло, по нашим наблюдениям, помогало нашим друзьям стоять на ногах и выдерживать верный курс в направлении железнодорожного переезда. Лица, еще недавно безмятежно отдыхающих персон, приобрели буряковый оттенок.
Вася мерно вышагивал в метрах двухстах впереди экзотического, по его лошадиному разумению, экипажа. Периодически, грациозно выгибая длинную шею, оглядывался. Скорее всего проверял: везут ли неразумные его родную телегу домой? Не оставят ли где без присмотра?
Через недели полторы мы с Женей снова поехали на то же озеро. За железнодорожным переездом на склоне холма стояла телега. К колесу, установленному на гальму (тормозной башмак), была привязана длинная прочная капроновая веревка. Другим концом веревка была привязана к уздечке гнедого жеребца. Женя спросил:
- Папа! Это не Вася?
- Похоже он...
Мы спустились по склону. На берегу озера мы увидели, постеленный на траве, знакомый нам цол. Цол был накрыт немудреной, чисто мужской закуской: нарезанный крупными кусками хлеб, сало, брынза, лук и малосольные огурцы. В центре импровизированного стола высилась бутылка с самогоном. На цоле напротив друг друга сидели два парня. Показалось, что те же, которые были здесь в прошлый наш приезд. Поздоровавшись, я, указывая на жеребца, спросил:
- Ребята! Это Вася?
- Вася, Вася! Он самый! - узнав нас, с улыбкой закивали парни.
Нечаянная экскурсия
или
Святовское озеро
В семьдесят третьем случилась более, чем недельная автомобильная экскурсия по европейской территории Союза. Я уже целый год работал в Дондюшанской центральной районной больнице. Много оперировал, внедрял новые методы лечения. Оставалась неудовлетворенность. Многого я не мог делать из-за отсутствия целого ряда аппаратуры и специальных хирургических инструментов.
Выручило меня тогдашнее постановление правительства "О мерах по улучшению медицинского обслуживания рабочих на промышленных предприятиях". В нашем районе таким предприятием был Дондюшанский сахарный завод. Материальная база, медико-техническое оснащение здравпункта оставляли желать лучшего. Я же, ответственный за донорство на сахарном заводе, часто бывал в здравпункте и у тогдашнего директора завода Алексея Ивановича Хлебникова.
В время нашей беседы перед донорским днем Алексей Иванович достал из папки и подал мне несколько, скрепленных скрепками, документов. Это было постановление правительства, копии соответствующих приказов по министерствам здравоохранения и пищевой промышленности Молдавии.
- Я уже говорил по этому вопросу с вашим главным. Нужна физиотерапевтическая аппаратура, электрокардиограф, сухожаровой шкаф, стерилизаторы, стоматологические инструменты. Но Федор Георгиевич мне отказал, деликатно объяснив, что, исходя из выделяемых фондов, ему не хватит и десяти лет, чтобы оснастить аппаратурой больницы района. Здравпункты для него не приоритетны. Вы, Евгений Николаевич, моложе. Может придумаете что-либо, в обход фондов минздрава?
Как только я услышал ключевое выражение "в обход", я понял, что мне повезло, как везет один раз в тысячу лет. Я увидел возможность оснастить мою операционную и отделение в целом современным оборудованием. Вспомнил. Ушедший в небытие всего лишь два месяца назад, профессор Михаил Григорьевич Загарских, мой крестный в отоларингологии, говорил нам:
- Не ждите по разнарядке Госснаба. Выходите на людей, ищите производителей и деньги. Люди, как правило, откликаются. Главное, чтобы в карманах не оседало.