- Пусть нагреются. Будут вкуснее.
Георгий снова сунул руку в вещмешок и достал, обитую, с множественными мелкими вдавлениями, баклажку. Я достал мою бутылку. Георгий заинтересованно протянул руку.
- А это что?
Посмотрел сквозь бутылку на пламя костра. Вынул пробку. Понюхал. Налил себе полную стопку:
- Будем здоровы!
Опрокинув стопку, несколько мгновений сидел с выпученными глазами. Потом, не дыша, надолго зажмурился. Взяв на ощупь огурец, стал быстро жевать. Перевел дух. Потом стал закусывать салом с чесноком.
По совету Жанны я налил себе пол стопки. Проглотив, почувствовал спускающийся по пищеводу, огонь. Во рту все горело. Я закашлялся. Георгий протянул мне огурец. Я мгновенно перемолол и проглотил огурец. Потом ел все без разбора. А огонь внутри продолжал бушевать. Я протянул руку к плачинте. Георгий оперативно подал. Взял себе.
Наконец, пожар в груди стал стихать. Мы перевели дух. Георгий закурил "Нистру". Промолвил:
- Вот это водка!
По мере сгорания стволов, мы подвигали их к углям. Георгий стал разгребать угли:
- Должна быть готова рыба.
Мы разбивали глину и освобождали испеченую рыбу. Лопух легко отставал от рыбы. Наконец мы освободили из глиняного плена всю рыбу. Георгий налил себе чуть больше полстопки. Подумав, долил доверху. Вылил в себя водку. Вторую стопку Георгий перенес более мужественно и профессионально. Протянул мне стопку. Повторить такие яркие ощущения у меня не хватило духа.
Рыба казалась необычайно вкусной. Скорее всего не только казалась. Скоро от, еще пару часов назад живой, рыбы остались две горки костей. Насыщение не наступало. Георгий снова закурил. Я убрал наш "стол".
Стали готовиться к отдыху. Я предложил улечься на плащ-накидке вдвоем. Георгий отказался.
- Я ложиться не буду. Буду сидеть у костра. Так, сидя, и перекимарю.
Я завернулся в накидку и, свернувшись, прилег у костра. От тлеюших углей и стволов приятно грело. Однако спину постепенно охватывал, проникающий вглубь груди, холод. Я повернулся, подставив теплу спину. Тепло в поясницу возвращалось очень медленно. Я чувствовал, что меня начинает одолевать мелкая дрожь. Я сел. Георгий продолжал курить.
- Сидя, не так быстро остываешь. Поворачиваться легче. Я никогда не ложусь. - сказал Георгий.
Я забылся. Очнулся от, доносившегося снизу, крика Георгия:
- Вставай! У нас не больше получаса. Вода прибывает очень быстро!
Держась за выступающие корни, я быстро спускался. Георгий подсвечивал мне фонариком. Спустившись, я увидел, что до обрыва осталось не более полутора метров пологого берега. Вода поднималась на глазах.
Георгий командовал:
- Я буду поднимать фатку и поворачивать к тебе. Ты быстро проверяешь фатку, выбираешь рыбу и быстро отходишь. Иначе через пять минут от брызг будешь мокрый насквозь!
Георгий опустил в фатку плитку плоского камня:
- Чтобы фатка быстро опускалась до дна!
Георгий передал мне свою кирзовую сумку. Мы стали работать. Георгий поднимал фатку, поворачивал ее ко мне. Я подтягивал к себе центр фатки и забирал, попавшую в снасть, рыбешку. Шла одна мелочь. Скоро я ощутил, что мои руки и плечи стали мокрыми. Одновременно меня охватывал, пронизывающий насквозь, холод. Я поймал себя на мысли, что желаю более быстрого подъема воды. Тогда мы поднимемся и придвинемся к спасительному теплу костра.
Внезапно Георгий закричал:
- Быстрее! Помоги поднять фатку! Кажется сом!
Я кинулся к Георгию. Схватился за шест.
- За веревку хватайся! Встань за мной! Быстро! Тяни!
Георгий опустил шест на берег, наступил ногой.
- Тяни! Изо всех сил!
По веревке я ощущал в фатке что-то живое, плавно ворочащееся и неимоверно тяжелое.
- Сом! Тяни!
Я добросовестно тянул.
Сдавленным голосом Георгий закричал снова:
- Как поднимем чуть над водой, разворачивай к берегу.
Я продолжал тянуть изо всех сил. Мы не видели фатки, не видели, что находится в ней. По нарастающей тяжести я ощутил, что тяжелое тело рыбы удалось приподнять над водой. В это время в фатке что-то заворочалось и неожиданно резко и очень сильно ударило.
- Разворачивай!
Я сделал шаг вправо и продолжал тянуть. Внезапно в фатке снова что-то сильно ударило. Вцепившись в веревку, я повалился на узкую полосу берега. Георгий упал на меня. Выругался.
- Ушел! Порвал фатку и ушел!
Мы поднялись. Прислонив фатку к обрыву, вскарабкались наверх. Вытянули за собой фатку. Георгий включил фонарик. В центре фатки была огромная прореха, через которую мог бы протиснуться человек.
Я чувствовал себя виноватым. Мне казалось, что сома мы упустили по моей неопытности и оплошности. Георгий снова выругался:
- Камень! Камень под тяжестью рыбы разорвал несколько ячеек. А дальше сеть порвалась от рывка!
У меня отлегло от сердца. Чувство собственной вины улетучилось. Я только чувствовал крупную дрожь в руках.
Подсвечивая себе фонариком, мы снова собирали валежник, ломали сухие ветки. Костер разгорелся довольно резво. Мы пододвинули вплотную к пламени костра стволы. Согревались мы долго. Георгий налил себе третью стопку огненного снадобья. А я, без водки, почувствовал под ложечкой болезненные голодные спазмы. Остатки провианта мы уничтожили очень скоро.
Стало светать. Я вспомнил, что уходя на рыбалку, забыл часы. Потом чертыхнулся:
- Какая разница?
Мы собрали наши вещи и снасти. Георгий сложил и свернул фатку, связал шест с дугами. Когда мы тронулись в обратный путь, я увидел, спускающегося к нам по тропе, Алешу.
- Как рыбалка? - и тут же спросил меня. - Ты не замерз?
- У нас костер горел всю ночь...
- А рыба ваша где?
Георгий остановился и, развернув фатку, продемонстрировал Алеше прореху, сквозь которую ушел сом.
- Такая тяжелая рыба мне еще не попадалась. - сказал Георгий.
Алеша, в свойственной ему манере шутить, спросил:
- И что? Даже за хвост не сумели схватить? Эх вы, рыбаки-слабаки!
Гайка
Этим же летом я попросил Володю, водителя горбатого "Запорожца" Вережанской больницы взять меня на рыбалку на одно из озер колхоза. Володя сказал:
- Как закончу с ремонтом машины, так и поедем.
"Запорожец" был выделен Вережанскому сельскому врачебному участку в 1965 году как поощрительная премия за одно из первых мест при подведении итогов работы за год и ко дню медицинского работника. Алеша, будучи главным врачом, гордился призовым местом и выделенным санитарным транспортом. Но в том горбатом можно было перевезти разве что больного пса. "Запорожцем" Алеша гордился недолго. Уже через полгода одна неисправность обгоняла другую. Точно так же, не успевая ремонтировать, сменяли друг друга и водители. Прижился один Володя.
Наконец, в один из дней Володя, приехав на квартиру, где жил брат, обнадежил меня:
- Завтра едем на Мерешовское озеро. Но выехать надо перед рассветом. Чтобы утро встретить на озере. Тогда будем с рыбой.
- Какие снасти брать? На что будем ловить?
- Никакие снасти не нужны. Обычные удочки, донки не годятся. Я возьму с собой снасти на двоих. Надо накопать побольше красных навозных червей.
Червей я накопал на окраине села, где сваливали мусор и навоз. Завел будильник на четыре часа утра.
Будильник не подвел. Вставать почему-то расхотелось. Но в это время я услышал короткий гудок "Запорожца". Я быстро оделся и вышел. Взял припасенных червей. С трудом слегка открыл дверь и протиснулся на пассажирское сиденье. Мешали две палки, каждая длиной около двух метров, одним концом упирающиеся в спинку заднего сиденья. Другой конец через приспущенное окно более, чем на полметра находился вне машины.
- Поехали!