P.S.
В мелкой сеточке из звезд
Неба медный купорос
port vein
черным по серому город гной
вскрою портвейн и зиме конец
выйдут из тьмы говорить со мной
мертвый жилец и живой мертвец
скажет один ты зачем опять
в этих тенетах не твой приход
мы всех кто пишет без буквы ять
знать не хотим нам неведом код
скажет второй я забил давно
место твое подле юных дев
девы теряют контроль весной
им ни к чему твой куплет-припев
юная кровь горяча густа
лучший рецепт охладить взболтать
а у тебя лишь к устам уста
да обещания благодать
я рассмеюсь парни ну вас в март
все я пошел и портвейн со мной
к берегу где на ночную хмарь
лег горизонт золотой каймой
in through
в сумрак из тьмы
жмущихся по углам
видно на раз
пусть их – они слепы
запах и звук
в помощь по вечерам
воздух забит
прутьями гопоты
всполохи слов
выстрелы тишины
паузы жест
длится пока ты ждешь
может быть свет
вспыхнет на этот раз
так и уйдешь
с парой стихов на ночь
ремемба
…ты можешь помнить даже томик,
что с полки на пол невпопад,
и как качнулись многотонно
дома напротив, небо над…
разоблачительные тени
неразличимы в темноте,
и только ритм неизменным
остался навзничь вместо тел…
ты можешь вычислить и этот
невзрачный день несносных лет,
но тех просроченных билетов,
не спасших город, больше нет.
в короткой памяти – ответы,
вопросы – где-то по пути,
но всех, что после смены ветра,
в стихах забытых не найти.
ты можешь выстроить из строчек
подобье лестниц приставных,
потом по ним из зимней ночи
пробраться в дебри тишины,
к той, что ты помнишь (не такую),
продолжить линии судьбы,
но все, что после поцелуя –
забыть, забыть, забыть, забыть…
зависшее
зависшая осень а мы ждали зиму
готовили сани деревья большими
оставили листья в свободном паденьи
а сами не верили в снег
и вот она вроде метелит и вьюжит
но сухость во рту вяжет сырость снаружи
и слово не вылетит шарфик потуже
а там как позволит разбег
и только по птичьи оставив гнездовья
раскрасив подъезды сугробьим бескровьем
попрятав слова за немым изголовьем
боясь прикоснуться ко снам
мы снова по выбору над облаками
и через заборы и даже стихами
пытаемся вылить всю бурю в стаканы
и залпом скорей бы весна
читающий
тот, что всегда читает мне новый текст
днем или ночью, времени нет числа
заповедь это иль просто дешевый тест
сразу не разберешь, голос слишком слаб
тот, что всегда читает мне новый текст
голосом, что сливается с тишиной
даже намека не выдаст из фонотек
ну для чего он опять говорит со мной
тот, что всегда читает мне новый текст
тоже, бывает, бормочет, сбоит, молчит
кашляет вдруг в обвалившейся темноте
и пропадает с последним кивком свечи
дальше – один с недописанным мимо тем
пропуск заполнив утренней влагой встык
если потом кто-то скажет: слова не те
ляжет ответ пробелами под язык
тот, что всегда читает мне новый текст
может, забыл, потерял меня средь вершин
думаю я, ошибаясь по простоте
но снова слышу: хватит. давай пиши
Нео. Фильм третий
ложка да немножко есть
этикету вилы
а напитки просто жесть
самогон с текилой
первым блюдом суп с котом
кушай на здоровье
вот и пачкает бетон
нео новой кровью
там морфеус правит бал
выбивай клон клоном
по тарелочкам стрельба
фишка биатлона
мистер смит аэросмит
в плеере заначит
нео ставит на репит
он хороший мальчик
на десерт благая весть
победит без лома
ложка да немножко есть
есть такое слово
площадная
все завалено белым, все закрашено прошлым
акварели промерзли до расстроенных рам
звезды ищут, где выше, птицы ищут, где крошки
люди – мимо на площадь, там попроще словам
на великом могучем о прекрасном и важном
о придуманном вечном, о бумажном чужом
вдох сжигает запалом, выдох греет пропажей
вроде даже не важно, что опять с падежом
ведь когда ты застрял в этом зимнем бессрочном
ледяном одиночном, то на голос-изгой
что читает сквозь иней, запинаясь на точках,
ты идешь, как в последний и решительный сбой
через темные коды, через выходы, входы
понимая, свободен – это значит один
площадь, мусор на ветер, подзнаменная кода
звезды ищут, где чище, птицы ищут, где клин
масса жи
А.Н. Житинскому
Эта лестница в ноль, финиш, ни чердака, ни подвала
Старый Мебиус жизнь закрутил в подставную спираль
И взлетают слова, исчезая в пустых интервалах
И сливается ночь, оставляя тоску вечерам
Но ответьте, милорд, где тот дом, что казался недвижным
Где синоним глагола украсил расхристанный лифт
Где разбуженный Снюсь, притворяясь киношным и книжным
Попивает чаек, превращая историю в миф
Где от старых подков в соответствие с логикой Брумма
Вечный праздничный ток, и никто не сидит в темноте
Вы молчите, милорд. Проступает в свеченье угрюмом
Полный список потерь на последнем горящем листе
Да, такая фигня – как бы ни был сюжет безупречен
Заливной хэппи-энд и финальный поклонный прогиб
Все дороги, как прежде, приводят на Черную речку
Где Дантес и Данзас увлеченно считают шаги
сценой
утром по хрупкому мутному в неживой
кухонный сонный воспламеняя газ
глаз не открыв и на ощупь как под водой
просто всплываешь вверх или мимо касс
из декораций вывернешь стукнувшись по пути
вслух что-то скажешь повиснет на бельевой
фраза без мазы ведь ты здесь один прости
аплодисменты плод воспаленного твоего
и по деталям картину маслом вчера опять
ведь вроде зарекся но снова поставим крест
радио длинной рекламой потянет вспять
словно суфлер чья назойливость надоест
и вдруг понимаешь тут что-то совсем не так
как было на самом и стоп – почему ты здесь?
а в зрительном небе – тишайшая темнота
и ты не узнаешь сколько свободных мест
двойная