Зато теперь уже успевал я.
— Замри! — прикрикнул на девушку, а в следующую секунду зверь очутился рядом.
Тур атаковал красное пятно, не обращая внимания ни на что другое. Рассчитывая именно на это, я был наготове. В последний момент, рывком убрал помертвевшую от ужаса девушку из-под удара себе за спину, как тореадор мулету.
Бык, промахнувшись и проскочив мимо на добрый десяток шагов, остановился, хрипло заревел и опять изготовился для атаки. Но второго шанса ему не дали. Зазвенели тугие тетивы, и дюжина бронебойных стрел, которые пробивали насквозь даже металлические кольчуги, пронзили шкуру и тугие мышцы, впиваясь в сердце лесного исполина… И жизнь животного оборвалась. Могучий тур попытался сделать еще несколько шагов, но неуверенно зашатался и рухнул замертво.
А рядом с ним отходил Добрило. Единственный удар рогами доставшийся ему, раздавил грудь молодого мужчины, как скорлупу.
Я привел в чувство полуобморочную девушку и передал ее в руки подруг. А сам подошел к Добриле. Ратник еще дышал, но говорить уже не мог, и глаза его больше не видели солнца. Остальные пытались как-то облегчить последние минуты умирающего, но Добрила уже ни в чем не нуждался.
— Дурень... — прошептал неожиданно Бренко, младший десятник.
— Ты чего это? — удивился Любомир. — Кто?
— Добрило... — ответил тот. — Зачем бил по морде? Надо было вонзить меч в бок! И тура убить мог, и сам бы уцелел!
— Он торопился… — объяснил я. — И думать ему было некогда... Не надо осуждать, Добрило не дурень, ему всего лишь немного не повезло, но погиб он, как герой! Не напрасно и славно... Спасая чужую жизнь.
— Все, господин сотник, упокоился… — отозвался кто-то из ратников. — Добрилы больше нет с нами...
— Что ж, воздадим ему последние почести. Бренко, готовьте тризну.
Калинка что-то лепетала мне вслед, наверняка рассыпаясь в благодарностях, но я не хотел принимать на себя чужую заслугу. Все эти слова надо было адресовать покойному, и я очень надеялся, что покидающая тело душа их услышит. Даже взглянул мельком на небо, словно хотел увидеть на нем еще одного белого журавля.
Чтобы развеяться от неприятных мыслей, пошел к наваленному в кучу награбленного разбойниками добра.
В общем, ничего интересного там не было. Да и не могло быть, лесной хуторок — это не торговый город. Странно, что у крестьян вообще нашлось что-то помимо самого необходимого в хозяйстве.
Тем ни менее, особняком от общей кучи, ближе к костру, похоже харцызы намеревались их сжечь, лежало три толстые книги. Вернее — инкунабулы, вспомнил я более точное название фолиантов. Огромные, тяжелые, с деревянными обложками… Как они вообще оказались в Песьем Логе? Открыл с любопытством одну и тихонько ругнулся… Озаботившись дать мне устную речь, господин Арагорн проигнорировал письменность. Наверно считал, что витязю излишняя грамотность лишь помеха. М-да… То что я видел на страницах, больше напоминало иллюстрацию в самоучителе ручного вязания, нежели текст. Сплошные петли да закорючки. И хоть бы одна иллюстрация… Жаль, с комиксами было бы проще разобраться.
Открыл вторую книгу — те же пироги с котятами... А, может, это и есть та самая подсказка, о которой намекал господин божественный профессор? Типа, научусь читать: пойму конъюнктуру рынка. А что, вполне возможно… Как известно: кто владеет информацией, тот владеет миром.
Третью инкунабулу, в отличие от прежних двух, обтянутую тонкой, изрядно потертой кожей, я открыл машинально, где-то на середине.
«… нђобработаны алмазъ установiтђ в дђржатђлђ так, чтобъ свђтъ отъ свђчi…»**
Чего?! Я мотнул головой, прогоняя наваждение. Неужто Арагорн подсуетился, чтоб я зря время не терял, на получение второго образование. Устранил, так сказать, замеченные приемной комиссией недоделки? Быстро открыл первую книгу — петли, крючочки и закавыки? Вторую — то же самое. Открыл титульный лист последней и с некоторым трудом, узнавая не все буквы, прочитал:
«Трактатъ о наукђ iспользованiя «Слђзъ Творца» для созданiя пђчатi «Очiщђнiя душi i Iсцђлђнiя тђла», а такжђ многiхъ другiхъ, полђзныхъ амулђтовъ i талiсмановъ»** (**типа, старославянский язык).
— Откуда она здесь? — я не заметил, как промолвил фразу вслух.