Они отправились к дому, при этом она с корзинкой в руках тащилась за ним следом, и никто из них не произносил ни слова.
Глава 10
Когда они через кухню вернулись в дом, Николас, слегка кивнув ей, отправился сразу к себе. Дуглесс же, скорее заинтригованная его взволнованностью, чем какими-либо иными эмоциями, тоже прошла в свою комнату. На кровати она обнаружила большую коробку с наклейкой от компании по скоростной доставке посылок и почты. Дуглесс буквально набросилась на эту коробку, расшвыривая по всему полу тесьму от коробки и клочья оберточной бумаги.
Внутри коробки лежали два великолепных вечерних платья, сшитых на заказ для ее матери.
– Ой, спасибо тебе, спасибо, Элизабет! – воскликнула она, задыхаясь и прижимая к себе один из нарядов. Быть может, хоть сегодня вечером Николас заметит и еще кого-нибудь, кроме статной красотки Арабеллы!
Когда Дуглесс вошла в гостиную, в которой семейство Хэарвуд устраивало коктейль-парти, она тотчас поняла, что не зря потратила два с половиной часа на приведение себя в порядок. Ли, собиравшийся что-то выпить, так и застыл, не донеся бокал до рта, а леди Арабелла, кажется, впервые уставилась на кого-то еще, кроме Николаса. И даже лорд Хэарвуд перестал говорить о ружьях, собаках и своих розах. Что же до Николаса, то его реакция, по мнению Дуглесс, решительно стоила затраченных ею усилий: сначала, когда он увидел ее, глаза его вспыхнули и запылали еще ярче, стоило ему приблизиться к ней, но потом он остановился и нахмурил брови, Белое выходное платье матери было сшито из целого куска льнущей к телу ткани. По фасону предполагался только один длинный рукав, а вторая рука и плечо оставались обнаженными. Платье было расшито мелким бисером, который при движениях подчеркивал линии тела. На запястье обнаженной руки красовался принадлежавший Глории браслетик с бриллиантами.
– Добрый вечер, – произнесла Дуглесс.
– Бог ты мой! – откликнулся Ли, оглядывая ее с головы до пяток. – Бог мой!
Подарив ему почти королевскую улыбку, Дуглесс спросила:
– А что тут пьют? Не могли бы вы налить мне джина с тоником?
Ли послушно, будто школьник, кинулся исполнять ее просьбу.
Прямо-таки поразительно, как могут преобразить женщину тряпки! – подумала Дуглесс. Еще вчера вечером ей хотелось в присутствии Арабеллы спрятаться куда-нибудь под стол, но сегодня красное вечернее платье Арабеллы с глубоким вырезом казалось уже дурно сшитым и безвкусным!
– Что это вы вытворяете? – спросил, наклоняясь к ней, Николас.
– Я что-то не могу взять в толк, о чем это вы? – невинно подняла она глаза на него, жмурясь от яркого света.
– Да вы же выставили себя напоказ! – ошеломленно воскликнул он.
– Но куда в меньшей степени, чем ваша Арабелла! – парировала она, но потом, улыбаясь, спросила:
– Так вам нравится это платье? Я велела сестре срочно переправить его мне.
Еще более, чем обычно, расправляя спину, Николас осведомился:
– Так после ужина вы намерены отправиться на свидание с этим врачом, да?!
– Ну, разумеется, – тихо ответила она. – Не забывайте, что именно вы просили меня выяснить, что ему известно!
– Николас! – позвала его в этот момент Арабелла. – Пора идти ужинать!
– Но вы не должны надевать это платье! – продолжил Николас, обращаясь к Дуглесс.
– С вашего разрешения, позвольте уж надевать то, что нравится мне! – отозвалась Дуглесс. – А вы лучше идите-ка на свое место, а то Арабелла в ярости уже колотит по ножкам стола!
– Вы… – начал было он.
– Вот ваш напиток, – перебил его появившийся Ли, вручая Дуглесс бокал. – Добрый вечер, лорд Стэффорд, – приветствовал он Николаса.
Ужин оказался в своем роде замечательным опытом для Дуглесс. Николас просто не в силах был отвести от нее взор – к немалому раздражению прекрасной леди Арабеллы! Ли же столь близко наклонялся к Дуглесс, что рукав его пиджака побывал в ее суповой тарелке.
После ужина все прошли в гостиную, и там, как бы инсценируя отрывок из какого-нибудь романа Джейн Остин, Николас запел, сам аккомпанируя себе на фортепиано. Голос у него был низкий и богатый модуляциями, и Дуглесс он сразу очаровал. Николас предложил Дуглесс петь с ним дуэтом, но она отказалась, так как знала, что не обладает певческим даром. Присев на маленький стульчик, она с завистью слушала дуэт Арабеллы и Николаса, видела, как склоняются друг к другу их головы и сливаются их голоса.
В десять вечера, извинившись, Дуглесс пошла к себе: у нее не было ни малейшего намерения проводить остаток вечера наедине с Ли в его комнате. Она решила, что тайна предательства Николаса подождет своего раскрытия до следующего дня.