То, что он увидит ее такой – цветущей, полной жизни и сексуальной энергии, – оказалось для него настоящим ударом под дых. Он даже перестал реагировать на того кретина, с которым стакнулся возле памятника вождю пролетариата. Хрен с ним, пусть живет, не до него сейчас. Опять же – оценит великодушие заместителя мэра, который, возможно, в следующем году станет главой города.
Господи, Марьяна оказалась так не похожа на тех деловых, хватких, жадных до денег и должностей женщин, которыми кишат офисы крупных фирм! Так не похожа... на его жену. Сплошное очарование. Очарование и призыв. В ее глазах он видел прекрасные дальние края – стручки лодок на темной воде Венеции, полотняное небо Иерусалима, апельсиновую Испанию, витражи Сент-Шапель... Он вспомнил о любви, о собственных ошибках, о слабостях, наконец...
– Если захотите увидеть каракала – только скажите, – заявил Кудесников, поедая траву, которой была украшена его порция рыбы. – Я сам от него до сих пор в восторге. Дикий, а такой забавный!
Когда подошло время прощаться, Константин Лебедев подошел к Марьяне на опасно близкое расстояние и двумя руками сжал ее фарфоровые пальчики.
– Марьяна! – с чувством сказал он, понизив голос. – Мы должны встретиться неформально. Нам ведь есть что вспомнить, есть о чем рассказать друг другу. По крайней мере, я бы хотел о многом тебе рассказать...
– Ну, конечно, Костя! – Она подарила ему улыбку. Такие улыбки появляются у женщин, которые точно знают, что они нравятся. – Мы обязательно встретимся. Выкроим... полчасика!
Она поцеловала свои пальцы и приложила к его щеке. Развернулась на носочках и упорхнула через стеклянную дверь. Кудесников догнал ее уже на лестнице. Она неслась вверх, перепрыгивая через ступеньки, держа двумя руками подол юбки, как деревенская баба, только что полоскавшая белье в реке. И дышала тяжелее, чем собака, гонявшаяся по лесу за зайцем.
– Эй, надеюсь, вас не хватит этот... апоплексический удар?
Красивое название застряло в памяти Арсения.
– Меня тошнит! – бросила Марьяна через плечо. – Мне плохо!
– Так не надо было налегать на угощение, – попенял он. – В той курочке, которую вы слопали, было килограмма полтора. Да еще гарнир! Обворожительные феи не должны жрать, как лошади.
– Мне не поэтому плохо, – выдавила она, остановившись на площадке второго этажа. – Я испытала стресс. Когда увидела Костю...
– Я тоже испытал, – тотчас подхватил Кудесников. – Когда увидел милицию. Ну, так что? Сможете продолжать дальнейшую трудовую деятельность? Или все-таки нет?
Они добрались до своего коридора и теперь шли по ковровой дорожке рука об руку.
– Смогу, – ответила она. – Меня пугала первая встреча.
– Я ведь не просто так спрашиваю, а по поводу. Дело в том, что завтра мне придется ненадолго отлучиться. Пожалуй, я пропущу торжественное открытие библиотеки и обед с членами женского совета города. Зато стопроцентно попадаю на то собрание, где будут выбирать проект памятника... – Он заглянул в распечатку, которую вручил ему Кондрат Миронович. – М.Д. Закопашко. Интересно, кто это такой?
– Пейзажист, – потерянным голосом ответила Марьяна. – Обогатил местную картинную галерею.
– Так у вас тут и галерея имеется? Ну и местечко, – сказал он это таким тоном, будто галерея безусловно дискредитировала Аркадьев.
Назавтра Арсений планировал слежку за Ксенией Лужиной и компанией. Если бы эту девицу хоть на пять минут оставили одну, он просто подошел бы к ней и спросил в лоб, какие отношения связывали ее со Сливкой. По реакции женщины можно о многом догадаться. Но нет, Вова с Гришей прилипли к ней, как жвачка к ботинку. И если раньше Кудесников считал, что для расследования истории с адюльтером они не очень-то важны, то теперь ситуация в корне изменилась. Пошлая историйка превратилась в дело об убийстве. Кудесников сам был свидетелем того, как Сливка обменивался с Ксений Лужиной тайными знаками. Или он обхаживал нескольких девиц сразу, или их отношения не были романтическими. Но какими тогда?
Следует попытаться собрать сведения о Грише с Вовой, хотя это не так просто, если не знаешь, к какому месту человек привязан. Чутье подсказывало Арсению, что он не найдет их имен в телефонной книге и не сможет с ходу выяснить, где эти деятели прописаны. Вот бы выяснить, на кого они работают! Но тут нужна тупая длительная слежка. Пожалуй, завтра он попробует сесть им на хвост самостоятельно, а если ничего не выяснит, будет договариваться с помощниками. Конечно, у него были нештатные помощники – некоторые задания в одиночку просто не вытянуть.
Насколько он знал, троица утром уехала из гостиницы без вещей. Вечером они вернулись, с ними побеседовали следователи, а теперь они уже легли спать. Перед сном Кудесников еще раз прокрутил в памяти разговоры, которые ухитрился подслушать прошлым вечером, но ни одна догадка его не озарила. Будильник он поставил на пять утра. Доверять гостиничному сервису не хотелось.
– И придется заняться твоим внешним видом, – сообщил он Мерсу на сон грядущий. – Я ведь гримируюсь, когда возникает необходимость. Придется и тебе загримироваться. Будешь карликовым каракалом.
Мерсу было все равно, кем быть. Когда Арсений покидал номер, он проводил его недовольным взглядом – догадывался, что тот уходит надолго. На самом деле он любил, когда хозяин находился под боком и им можно было пользоваться в свое удовольствие.
Кудесников неотступно следовал за подозрительной троицей. С раннего утра они отправились на вокзал и сели в электричку, двигавшуюся в направлении столицы. Сыщик, который опасался ездить зайцем – вдруг высадят? – едва успел приобрести билет.
Он устроился в соседнем вагоне и на каждой станции выходил на платформу, а потом снова влезал обратно. На конечной остановке Ксения Лужина, одетая в джинсовый сарафанчик и цветастые туфли без пятки, под конвоем Гриши и Вовы спустилась к автобусной станции и приобрела три билета до Москвы.
Кудесников, в своем любимом паричке и темных очках, поспешил сделать то же самое. Дорога оказалась долгой и утомительной, особенно донимала жара. Сыщик надеялся на маленький передых, но расслабиться не удалось. Когда автобус подкатил к станции метро, трио оказалось в первых рядах пассажиров, нырнувших под землю.
Арсений ни на минуту не выпускал их из вида, что было совсем не сложно – такую компанию трудно не заметить даже в самой густой толпе. Поведение их его удивляло – и чем дальше, тем больше. Он не мог понять, почему ни один из троих за долгие часы не произнес ни слова.
На станции «Пушкинская» они выбрались наконец на поверхность и глотнули свежего воздуха. Девушка опустила голову и теперь понуро плелась по улице, а ее сопровождающие глазели по сторонам, совершенно не интересуясь ни ею, ни друг другом. В полном молчании они шли вниз по бульварам, а детектив гадал, куда они могут направляться. Правда, глядя на них, никак нельзя было подумать, что у них есть определенная цель. Со стороны могло показаться, что они просто гуляют, но Кудесников был убежден, что дело нечисто, и решил во что бы то ни стало выяснить, что происходит. Зачем-то же приперлись они сюда из Аркадьева, потратив время, силы и деньги.
Пройдя весь Гоголевский бульвар, троица без видимой причины развернулась и двинулась обратно. Кудесников был немало озадачен. Не меняя темпа, Ксения с сопровождающими дошли обратно до той же самой Пушкинской площади и стали спускаться в метро. Детектив отчаянно лавировал в толпе, опасаясь, что сейчас они дадут деру, прыгнут в отходящий поезд и скроются навсегда. Возможно, они давно заметили слежку и пытаются сбить его со следа?
Напрасно Кудесников подозревал их в вероломстве – они спокойно шли, рассекая людской поток, а прохожие интуитивно стремились уйти с их пути заблаговременно. Потоптавшись на платформе, все трое сели на поезд и проехали несколько остановок. Кудесников протиснулся в соседний вагон и наблюдал за своими подопечными через стекло.