– Еще бы, – ехидно заметил Кудесников. – Достигнув таких высот, можно немножко расслабиться... Только хочу вас предупредить, что жены – особенно жены политиков! – бывают опасны, как пули дум-дум. Как зовут его половину?
– Жанна, – ответила Марьяна примерно с тем же выражением лица, с каким Кудесников вчера соглашался на второй кусок шоколадного торта.
– Так вот, дорогая моя девочка. Если Жанна решит, что вы можете затронуть ее интересы и кое-что у нее отнять....
– Я не собираюсь уводить Костю! – вознегодовала Марьяна. – Я вообще не планировала сюда возвращаться! Но раз уж так получилось... Хочу, чтобы он страдал сейчас, как страдала я.
– У вас все козыри на руках, – поощрил ее Кудесников. – Я прикрыл ваше первое появление на поле боя своими знаменами, и теперь ваша армия теснит противника на всех фронтах.
– Что вы там говорили про Рябиновую улицу?
– Оброните в разговоре с заместителем мэра, – вдохновился Кудесников, – что познакомились в гостинице с молодой женщиной по имени Ксения.
Кудесников уже кое-что знал о ней. По его запросу внештатные помощники раскопали интересные вещи. Ксения Лужина родилась в Аркадьеве и до сих пор проживала здесь же, в одной квартире со старенькой бабушкой. Бабушка уже выжила из ума, но была тихой, и Ксения, рано оставшаяся без родителей, сильно к ней привязалась. На жизнь она зарабатывала себе сама – продавала недорогую французскую косметику, заключив контракт с фирмой на распространение ее продукции за комиссионные. Ксению, как волка, кормили ноги. Она постоянно перемещалась в пространстве, часто ездила в Москву, налаживала контакты с предприятиями – в общем, крутилась как могла.
Примерно неделю назад Ксения сообщила бабушке, что уезжает в командировку, попросила соседку приглядывать за родственницей, взяла с собой пару платьев и исчезла. Однако вскоре появилась вновь – в сопровождении двух незнакомых типов подозрительного вида – и поселилась с ними в одной из самых престижных гостиниц города. Домой ни разу не зашла. Встречая знакомых, прикрывалась большим срочным заказом и всякими организационными сложностями. Гришу и Вову называла коллегами, но говорила о них с неохотой.
Единственная близкая подруга, с которой Ксения дружила и могла бы поделиться своими проблемами, вышла замуж за друга детства Мишу Лутца и уехала в Израиль на ПМЖ.
Про Гришу же и Вову, как и предполагал Кудесников, не удалось узнать ровным счетом ничего. На них следовало угрохать гораздо больше времени, но Арсений сомневался в целесообразности такого расследования. Оно могло увести его от убийства Сливки далеко в сторону. Оба эти деятеля виделись сыщику второстепенными героями.
– Ксения? – переспросила Марьяна. – Это такая белобрысая? Я слышала, как ее окликали приятели. Симпатичная девица. Ну, допустим, я с ней познакомилась. И что дальше?
– Скажите своему Косте, что, когда вы упомянули про Рябиновую улицу, она занервничала и даже, кажется, испугалась. Прервала разговор и ушла. Спросите у него по старой дружбе, что там не так с этой Рябиновой улицей, хорошо?
Кудесников и сам пытался это выяснить. Сначала он расспрашивал попутчиков, коренных аркадьевцев, деливших с ним купе поезда. Потом скучающих носильщиков, с которыми он остановился покурить под навесом, пережидая тучу, вылившую на вокзальную площадь сколько-то там литров воды. Ничего особенного про Рябиновую улицу рядовые граждане не знали.
– Там модный магазин есть, – вспомнил один из дяденек, с которым Кудесникову пришлось играть в поезде в карты, чтобы наладить контакт. – Хозяйка раз в полгода ездит в Италию и лично выбирает тряпки для богатых баб. У нас в городе, оказывается, полно богатых баб. Хотя в глаза они не бросаются, – ради справедливости добавил он.
– На этой Рябиновой недавно построили супермаркет, – сообщил Арсению один из носильщиков, потягивая сигаретку, которой тот его угостил. – Дом пятиэтажный снесли, а жильцов рассовали по окраинам. Такой был скандал – едва замяли! В этом доме один адвокатишка был прописан – так он обещался до Европейского суда дойти. По телевизору выступал. Сказал, что администрация города будет прижата к ногтю и еще пожалеет о творимом ею беззаконии. А теперь-то что? – добавил он равнодушно. – Теперь поздно. Такую махину отгрохали. И распоряжаются в этом супермаркете не то турки, не то узбеки. Выглядят не так, как мы, но работать умеют, ничего не скажу.
– Я не состою у вас на жалованье! – сердито сказала Марьяна. – А вы поручаете мне задание! Возможно даже, опасное.
– Да ладно вам! До тех пор, пока Лебедев гуляет вокруг вас с распушенным хвостом, вам ничего не грозит. Нет, нет, – не надо так нервничать! Я же не утверждаю, что вы ему уступите! Какие вы, женщины, однако, несдержанные.
– Мы сегодня с Костей вместе обедаем, – призналась Марьяна. – На вас он, честно сказать, уже махнул рукой.
– А Кондрат Миронович? И он махнул? Обидно.
– Вы просто клоун.
– Моя бывшая жена тоже постоянно это говорила, – признался Кудесников.
– У вас была жена?
– Да. Я не люблю о ней вспоминать. Она кастрировала Мерса.
Ему приятно было общаться с Марьяной, но приходилось признать, что времени на болтовню нет – ни минуты. План мероприятий был расписан по пунктам. Проверить, где сейчас находится пресловутая Ксения Лужина и ее «коллеги». Прогуляться по Рябиновой улице. Зайти в библиотеку, краеведческий музей и в местную психиатрическую больницу и попытаться выяснить, не писал ли какой-нибудь славный житель города Аркадьева романы, картины или музыку под влиянием духов Достоевского, Леотара или Брамса. Еще раз поговорить с Людой Паниной или попробовать проследить за ней – найти слабые места, засечь контакты. Заглянуть на фирму «Золотой круг», послушать досужие домыслы коллег Сливки. Часто в сплетнях, пенящихся вокруг страшного события, оказываются крупицы истины, которые можно разглядеть, выловить и отфильтровать.
Он взял у Марьяны расписание сегодняшних мероприятий и с неудовольствием прочитал откуда-то из середины:
– Танцевальный вечер в доме престарелых. Вы хотите заставить меня вальсировать со старухами?! Ладно, ладно. Я приду, если успею начистить ботинки.
– Кстати, – спохватилась Марьяна. – Дайте мне номер своего мобильного.
Кудесников целую минуту сопел, после чего оскорбленным тоном заметил:
– Вы сразу приметесь мне звонить и не дадите сосредоточиться на важных проблемах.
– Не собираюсь я вам звонить сразу! – возмутилась она. – Прошу просто так, на всякий случай. Кроме того, не забывайте, вы сидите у меня на крючке. Если я скажу, что вы частный детектив и что-то вынюхиваете в городе накануне торжества, Кондрат Миронович разрежет вас на серпантинные ленточки.
– Ладно уж, – проворчал Арсений. Вырвал из блокнота лист и криво написал ряд цифр. – А ваш диктуйте, я занесу его в электронную память.
Марьяна продиктовала и с сожалением положила Мерседеса в кресло.
– Как же мне нравится ваш кот!
– Лучше бы вам нравился хозяин.
Прошло примерно пять минут после того, как она ушла, когда сотовый телефон Кудесникова залился истеричной трелью. Он взглянул на экранчик и закатил глаза. Там высветилось: «Марьяна».
– Только не орите, – сказала она, едва он поднес трубку к уху. – Звоню сказать, что ваша Ксения сейчас в бассейне. Я решила поплавать и увидела, как она идет в душ – сухонькая. Значит, только что явилась. И не одна, а с двумя крутыми мэнами.
– Здесь есть бассейн? – удивился Кудесников. И тут же оживился: – А что на ней надето? Шорты, юбка... Что?
– Э-э-э... Джинсовое платье.
– Уже бегу, – крикнул Кудесников. – Поглядите, где она будет раздеваться. Мне нужно добраться до ее платья.
Он вытряхнул из рюкзачка все свои нехитрые пожитки, отыскал плавки и пояснил коту:
– Помнишь, я пригласил на ужин Анжелику Рождественскую, приготовил цыпленка с устричным соусом, а ты стащил у нее из тарелки крылышко и спрятал под креслом? Знаешь, как я догадался, что крылышко именно там? – Мерс смотрел на него с подозрением, как будто Арсений собирался именно сейчас учинить над ним расправу. – Ты постоянно поглядывал в ту сторону. Так, время от времени. Вспоминал о припрятанном лакомстве и поглядывал. Ксения Лужина делает примерно то же самое. Как только ее лицо принимает задумчивое выражение, она поглаживает кармашек на своем платье. Кармашек застегивается на пуговичку. Я уверен – там что-то есть. Что-то особенное. Что-то, имеющее для нее важное значение. – Мерс повалился на спину и раскинул задние лапы. А Арсений веско добавил: – Я должен увидеть эту вещь.