— Ты что подслушиваешь?!
— Ха-ха-ха-ха-ха! — вырвался из горла Леонида горький хохот и, отбежав в другой конец комнаты, он обернулся и заговорил:
— Несчастная Клара, очами души моей я вижу тебя и, хотя твое тело в могиле, но твой бессмертный дух в одежде из астраля блуждает по этой комнате.
— Что говоришь ты, Леонид! Бредишь ты, или что с тобой? — воскликнул фабрикант, поражаясь видом, а еще более странными словами сына. — Находит на тебя это, или как?
Леонид в нервном движении быстро прошел по комнате и, остановившись против отца, улыбнулся какой-то странной, печальной улыбкой.
— Папаша, тайны и вокруг нас, и на небе, и на земле, но вы не хотите их знать. Эта комната — бывшая тюрьма несчастной Клары, и вот почему я поселился в ней. Здесь блуждает тень ее, и иногда мне кажется, что я слышу ее голосок — унылый и протяжный.
— Да в уме ли ты?! Мне даже жутко — точно безумный. Повтори — я, может, ослышался.
И Колодников, с бледным лицом и с затаенным страхом в душе, стал ожидать от сына подтверждения его странных слов. Леонид уверенно проговорил:
— Говорю вам совершенно ясно, что тень умершей Клары блуждает по комнатам вашего огромного дома и мне кажется, что я видел ее здесь, в этой ее бывшей темнице.
— Совсем безумный, — проговорил фабрикант упавшим голосом и с совершенно бледным лицом. — Тебе бы полечиться, сынок.
Он снова стал неподвижно смотреть на сына, как бы мысленно решая вопрос: сумасшедший он или эти странности надо объяснить чем-нибудь другим. В это время дверь полураскрылась и в ней показался гигант-фабричный. За ним виднелся другой, маленький, оборванный человек.
— Ваша милость, — закричал гигант дрожащим от затаенной злобы голосом, — <…> за что гоните с фабрики взашей?
Колодников взглянул на фабричного, черные глаза его вспыльчиво сверкнули, лицо покраснело и, бросаясь с поднятой палкой на рабочего, он закричал:
— Вон, негодяй!
Он исчез за дверьми вслед за скрывшимся фабричным, но минуту спустя раздался его голос:
— Разорвать бы на куски вас, мерзавцев!
Леонид, глядя своими загоревшимися негодованием глазами на ушедшего отца, проговорил звонким, дрогнувшим от волнения голосом:
— Разбойники мира <…> враги мои, а задавленные сильными — друзья.
Отступая к двери и глядя в отдаленный конец комнаты, точно видя там кого-то, он проговорил:
— И твои они друзья, несчастная блуждающая тень.
Он быстро пошел к двери и скрылся.
Два человека, оставшиеся в комнате, старик и молодой, отец и сын, долго смотрели друг на друга и наконец первый сказал:
— Вишь ты какой, слыхал, Ильюша? Разбойники мира — это мы с тобой и прочие нам подобные. Что скажешь — а?
— Черт побери!.. — воскликнул молодой человек с недоумевающей иронической усмешкой. — Пребывание в Париже его окончательно сделало безумным. Маньяк какой- то или, во всяком случае, человек не от сего мира. Не для таких, как он, эта земля, полная лжи и хищений, а для нас с вами, папенька.
— Ха-ха-ха! А заметил ты, как наш фабрикант вздрагивал и бледнел? Мертвая Клара пугает его.
— Не понимаю, папаша, почему же она его пугает?
— Да ты тогда маленьким был, куда тебе понимать? Только знай, сынок, один злодей может так бледнеть. А я нарочно про покойницу ему, попугиваю.
Старика охватило приятное волнение, на лице выступили два ярких пятна и, радостно волнуясь, он стал говорить сыну, что уже сорок лет как он ведет затаенную борьбу с Колодниковым с целью оттягивать от него побольше денег, что и ему очень хотелось быть богатым, но что фабрикант всегда смотрел за ним «как старый цербер, охраняющий сокровище», но что теперь все иначе пойдет: он будет попугивать его старым преступлением.
Он обвил рукой шею сына и, склонившись к его уху, прошептал:
— Свой сестру Клару он убивал медленно, а ее супругу всадил в горло нож… Это подлинно так было, ночью, в лесу…
— Да не может быть, папенька!
— Говорю тебе. Убил, чтобы воспользоваться капиталом его и с той поры стал тиранствовать на фабрике и богатство его росло.
Управляющий умолк, всматриваясь в лицо сына, а последний весело заговорил:
— А знаете, папенька, ведь по некоторым соображениям я сам думал, что история с Кларой — старое преступление. И вот вам еще что: его капитал, обладать которым значит быть могучим властелином на земле, мне может достаться без всякого труда.
Старик, изумленно расширив свои светлые глаза, воскликнул: