Что-то от тех дней ещё осталось, и он, несмотря на все усилия, не мог преодолеть робость.
— А, господин де Воль! — резко сказал он. — Вы, я вижу, в веселом расположении духа…
— Нет, сир, всего лишь в философском.
— Ну, тогда я желаю, чтобы вы одолжили мне немного вашей философичности. Наши дела в печальном положении. Вы согласны со мной?
— Не могу припомнить более печального момента со времен английского нашествия сто лет назад73.
Франциск, сердито взглянув, намекнул на дело, о котором предстоял разговор:
— Может быть, Бурбона ещё удастся схватить — не благодаря вам. В этом случае у нас стало бы одним врагом меньше.
Собеседник решительно отверг эту надежду:
— Я бы не рассчитывал на это, сир. Если только в дело не вмешается какая-нибудь случайность, он, я думаю, ускользнет74.
— И что тогда?
— Тогда он будет более опасен, чем если бы стоял во главе мятежа здесь, во Франции. Его бегство — тонкий и дальновидный ход. Нам ещё предстоит преизрядно натерпеться от него — и не один день…
— Клянусь Богом, у вас завидное спокойствие!
Король резко отодвинул свой стул от стола. Глаза его пылали, длинный нос трясся мелкой дрожью.
— А кого винить за это? Кто виноват, что Бурбон сейчас не у меня в руках?
— Вы, сир.
— О Господи! — Франциск даже задохнулся. — Мне просто нравится ваша дерзость!
— Разве это дерзость — напомнить вашему величеству, что монсеньор коннетабль был у вас в руках месяц назад, когда вы посетили его в Мулене, и я настаивал на его немедленном аресте ещё тогда?
— Я вам излагал свои соображения! — вскипел король.
— Излагали, сир. Вам судить, были ли эти соображения достаточно вескими.
— И это оправдывает вас? — гнев Франциска вылился в сарказм. — Когда, по милости Божьей, господин де Бурбон и его сообщники по заговору из Англии и Империи попались к вам в мешок, может быть, меня следует винить в том, что вы устроили так, чтобы дать им выбраться? Что вы на это скажете?
— То, что думает ваше величество. Я виноват в неудаче, и мне нет оправдания.
— Конечно, нет! Но вы виновны более чем в неудаче, господин маркиз. Вы виновны в измене!
У короля был торжествующий вид человека, которому осталось только нажать пружину, чтобы ловушка захлопнулась. Он явно ожидал, что собеседник обнаружит смятение и растерянность. Но сам был сбит с толку, когда де Сюрси улыбнулся:
— Ерунда — если ваше величество простит мне это слово. Сир, с вашего позволения, не будем ходить вокруг да около. Я знаю, какие позорные обвинения измыслил против меня и против Блеза де Лальера всем известный предатель. Нет смысла осквернять уста вашего величества их повторением, а мой слух — выслушиванием. Они настолько же неубедительны, насколько злобны — и тем почти все сказано.
Было ясно, что Франциск предвкушает возможность поиграть со своей жертвой в кошки-мышки, постепенно загоняя маркиза в угол неожиданной осведомленностью о его предательстве. Смелость де Сюрси выбила почву у него из-под ног. На минуту король упал духом.
— Откуда вы узнали?
— От Пьера де ла Барра, который присутствовал, когда этот подлец излагал свою клевету вашему величеству. Но я мог бы с таким же успехом узнать о ней от любого другого. Она стала, кажется, всеобщим достоянием при дворе. Похоже, ваше величество не проявляет особенной заботы о репутации старого слуги и даже не пытается оградить его от поношений, пока эта ложь не будет должным образом опровергнута.
Король чуть не подавился. С его точки зрения, разговор приобретал весьма неудачный оборот. Он сильнее прежнего почувствовал себя учеником, выслушивающим обвинения учителя, вместо того, чтобы обвинять самому.
Он не смог найти способа отвести эти обвинения — и решил хотя бы заглушить их.
— Клянусь Богом, сударь, — заорал он, — любой другой на вашем месте уже был бы в цепях!
— Благодарю ваше величество. Быть свободным от цепей, полагаю, — самая высокая награда, на которую я мог рассчитывать за службу вам в течение всей жизни.
— Однако, раз уж вам известны обвинения, сударь, так опровергайте их, опровергайте! Это все, чего я прошу.
73
В 70 — х годах XIV столетия англичане были почти полностью изгнаны из Франции; однако после победы при Азенкуре (1415) они в союзе с бургундцами захватили север Франции. Потребовался героический подвиг французского народа во главе с Жанной д'Арк, чтобы повернуть ход войны.
74
Герцогу Бурбону удалось бежать из Франции; он перешел на службу к Карлу V, возглавил его войска в Италии и в 1527 г. погиб при осаде Рима (Бенвенуто Челлини в своем «Жизнеописании» утверждает, что застрелил герцога из аркебуза).