Слабость Иоанны фон Ведель состояла в том, что она была слишком добрая и упрямая мать. Она страстно любила своих детей и, думая, что поступает совершенно верно и разумно отнимала у них спокойствие и рассудок, делая их рабами своих чувств и мечтаний. Во всем она была разумна, слушала охотно советы и наставления, но когда касалось ее мнения относительно воспитания детей, в этом вопросе переубедить ее в чем-то было очень сложно. Даже с Куртом у нее были постоянные разногласия, но так как известно, что все мужья очень слабы, если только жены составят относительно чего-нибудь свое мнение, то и Курт после бесполезной борьбы уступал ей. Пока он еще жил любовь Иоанны разделялась между детьми и мужем и на долю последнего доставалась большая часть любви. Но вдовство, живая и сильно впечатлительная натура сделали Иоанну окончательно фанатичкой в любви к своим детям. Нужно отдать справедливость, что со всеми она была одинакова: во всех текла кровь ее любимого мужа. Но ее склонность к Леопольду и Эстер была все же больше. Это происходило оттого, что первый сильно походил на отца и был краснощекий, смеющийся мальчуган, а Эстер была последний залог ее любви к мужу. Слабость Эстер и воспоминание о печальном случае, вызвавшем преждевременное рождение бедного дитяти, еще более возбуждало любовь и материнское страдание.
Любовь Иоанны к Леопольду возросла еще больше при новом несчастии. Маленькая четырехлетняя Эстер умерла в 1549 году. Умерла она не от болезни, а от слабости, несмотря на все заботы, она завяла, как ранний цветок от мороза. Это горе и все возраставшие заботы о Леопольде, еще совсем мальчике, довели ее любовь к нему до крайне смешной и очень печальной страсти. Она сделала невозможными для него правила поведения, без которых избалованный мальчик никогда не может сделаться настоящим мужчиной. Леопольд скоро сам ощутил весь вред такого воспитания.
С господами опекунами дела у Иоанны шли очень хорошо. С одной стороны они берегли ее в печальном положении вдовы, осторожно давая советы. С другой — Иоанна фон Ведель, хорошо сознавая свои недостатки, умела отлично скрывать их, избавляя себя от конфуза. Так шло все отлично, и приятно было видеть даму, одетую в черное платье, среди расцветающего молодого собрания. Она сама снова начинала жить детской радостью.
Опекуны были разные по характеру, но честные люди истинно преданные интересам вдовы Курта. Начальник Иоганн фон Борк любил ее, свою единственную сестру. Он хорошо знал ее тайные слабости, но смотрел на них сквозь пальцы, так как сам разделял их отчасти: в нем также текла горячая кровь Туйницких, в этой крови и лежали зародыши их общих слабостей. При том он был истый воин с головы до пят и жил с твердым убеждением, что если мужчина хорошо управляет своим имением и семейством, то ездить на Лошади и владеть мечом совершенно достаточно для настоящего дворянина. Но полный контраст с этим мнением представляло его семейство. Он умел лучше учить, чем самому следовать своему учению всем проповедовал он мудрость, а сам не мог применить ее для своей пользы. Его родовое имение Штрамель было отлично устроено (он даже заботился о народном образовании), но воспитание его собственного семейства шло очень плохо.
Небо даровало ему в лице Маргариты, тоже знатной по происхождению, достойную и прекрасную жену. Так как она очень рано осталась сиротой и была владетельницей родовых имений по своей линии, то ее взяли к штеттинскому двору, где вскоре она заняла положение фрейлины, Здесь она сделалась чрезвычайно взыскательной и до глупости тщеславной. Можно твердо сказать, что вовсе не из любви отдала Маргарита свою белую, унизанную кольцами руку господину фон Борк. Меж тем он был рыцарь, красивый мужчина и любимец герцога Барнима. Она согласилась потому, что он был для нее подходящей партией. Ведь и в то время далеко не везде были красивые, храбрые и почитаемые при дворе мужчины.
Мало выиграл от этого брака добрый Борк, и лишь благодаря своему веселому и беззаботному нраву он мог сквозь пальцы смотреть на многие вещи, которые считались компрометирующими для любого дворянина, а тем более для занимающего важный общественный пост. Маргариту окончательно испортила придворная жизнь. Обычная беспорядочность этой жизни, блеск и роскошь, наряды и тщеславие сделались ее второй натурой. Она ничего не делала, постоянно занималась собой, предавалась различным увеселениям, кокетничала и страстно отдавалась интригам. Как бы просто ни было дело, она всегда могла так его запутать и переиначить ради своего удовольствия, что оно приобретало совершенно другое значение.