Спустившись во двор, он заглянул к кастеляну, попросил выстирать грязную рясу, а затем направился прямо в больничный дом, поднялся по лестнице и толкнул дверь в комнату графа. Брат Клеос сидел у стола и читал при свете толстой сальной свечи. Заметив Жана, он поднялся, хрустнув суставами.
- А, пришел меня подменить! Что ж, я рад, хотя здоровью его светлости уже ничто не угрожает. Он покушал и даже пытался встать...
- Я чувствую себя действительно намного лучше, - подал голос граф. - Но если ты заменишь брата Клеоса, я не стану особенно возражать.
- Что ж, я остаюсь.
Старик вышел, его шаркающие шаги вскоре замерли внизу.
- Не люблю старых святош, - сказал Бодуэн, с веселым интересом посмотрев на Жана. - А в мирской одежде ты выглядишь намного лучше, чем в рясе, де Крессиньи.
- Прошу вас, зовите меня Жаном.
- Сколько тебе лет, Жан?
- Девятнадцать, ваша све...
Граф внимательно разглядывал его.
- Я скучал по твоему обществу, Жан. Мой брат за каких-нибудь пару часов привел меня в бешенство своим упорным желанием непременно увезти меня отсюда. Граф де Сен-Поль более разумен, но, к несчастью, командует не он. Впрочем, оба они были так назойливы, что у меня разболелась голова, и я счел за лучшее объявить, что устал и хочу спать. А твое общество успокаивает меня. Присядь же, наконец.
Жан уселся у стола.
- Итак, почему ты пришел? Ты хотел поговорить со мной?
- Я... - Юноша растерялся, не зная, как начать разговор. - Мне хотелось побыть с вами, потому что я думал, что вы... Вы ранены, а ваши друзья могут, сами того не зная, причинить вам вред.
- Ну, против Анри ты вряд ли сможешь что-то предпринять. Ты всего лишь мальчик, а он - безжалостный человек, готовый убить любого, кто посмеет ему перечить. - Он помолчал. - Ты очень удивил меня, Жан. Я никогда прежде не встречал такой беззащитной и отчаянной отваги, такой странной преданности незнакомому человеку и такой трогательной наивности... Я благодарен тебе, хотя и не знаю, чем могу выразить свою благодарность. Я не богат, все мои деньги я роздал на это паломничество - бедным рыцарям, венецианцам и тем, кому они были нужны...
Жан почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Этот знатный вельможа готов был предложить ему денег, словно они что-то могли значить для послушника-иоаннита!
- Я не нуждаюсь в благодарностях! - холодно сказал он. - Я сделал для вас то, что сделал бы для любого.
- Отчего же ты не пошел к тем, кто лежит внизу? - иронически усмехнулся Бодуэн. - Многие из них нуждаются в помощи гораздо сильнее меня.
Он был прав, но Жан не желал признавать этого.
- Оттого, что мне интересен только ты! - рявкнул он, в ярости переходя на "ты" незаметно для себя самого. - С теми, кто внизу, справятся братья! Пусть Бенедикт ухаживает за солдатами, это отрезвит его грешную голову. Благодари бога, что этот увалень не взялся ходить за тобой, а то ты давно бы отдал концы. Он целыми днями думает только о женщинах да о деньгах, да как бы вырваться из крепости в мир...
Бодуэн, во время этой тирады улыбавшийся все шире, наконец, засмеялся.
- Чем же плохо думать о женщинах?
- Это грех, и это отвратительно! - Жан рассвирепел и уже не мог остановиться. - Если приносишь обет, ты не можешь быть с женщинами и не должен заводить детей.
- А тебе доводилось когда-нибудь быть с женщиной, Жан? Это совсем не так отвратительно, как ты утверждаешь. Или нет?
- Откуда мне знать! - Жан передернул плечами. Его гнев угасал. Он ожидал, что граф будет смеяться над ним так же, как смеялся Бенедикт, но Бодуэн не смеялся. - Я не знаю. Я...
- Успокойся. Я не хотел обидеть тебя. - Он серьезно посмотрел на Жана, и его глаза блеснули в свете свечи. - Ты так чист, что просто не верится. Возьми меня за руку, мне нравится чувствовать тепло твоих пальцев...
Жан присел на край постели графа и слегка сжал его ладонь обеими руками. Некоторое время оба молчали. Синие глаза графа испытующе смотрели на юношу.
- Я хотел сказать, - начал Жан, невольно крепче сжимая пальцы графа, - что я... видел однажды, как мой старший брат целовался с девушкой. Я... не уверен, что именно я почувствовал тогда. Наверное, мне было интересно, как это бывает.
Бодуэн улыбнулся краешком губ, его зрачки расширились, отчего глаза стали почти черными и огромными, как у ребенка.
- Хочешь, я научу тебя целоваться? - спросил он мягким шепотом, и его вторая рука накрыла ладони Жана.
- Так, как целуются с девушками? - Непонятное чувство охватило Жана, он склонился ниже, охваченный незнакомым доселе возбуждением.
- Может быть, даже лучше. Иди ко мне.
Жан видел лицо графа совсем близко: твердую линию щеки, изгиб полуоткрытых губ. Он ощутил жар его дыхания на своем лице и нерешительно коснулся его губ своими. Граф подался ему навстречу, одной рукой обнял его за шею и властно притянул к себе, а в следующее мгновение язык его проник между зубами юноши в его рот. Жан затрепетал в странном волнении. Все его тело охватило горячее сладостное чувство, какого он никогда прежде не ведал. Он застонал, прижимаясь к груди графа, и обнял руками его плечи. Граф ласкал его язык своим, и это было невыразимо приятно. Наконец, Бодуэн оторвался от его губ и посмотрел ему в глаза.
- Что ты об этом думаешь, Жан?
Юноша, тяжело дыша, стиснул его плечи.
- Я... О, боже.
- Что ты чувствовал? Ответь мне. - Его глаза неотрывно смотрели на Жана, а руки гладили его грудь и плечи. - Тебе понравилось?
- Я не знаю, что со мной происходит... Я хотел бы повторить это.
- Ты просто чудо. - Бодуэн приподнялся, и Жан вновь прижался ртом к его губам. На этот раз граф позволил языку юноши проникнуть ему в рот. Они целовались еще несколько минут, и Жан ощутил давящее напряжение внизу живота. Граф взъерошил его волосы и отпустил от себя.
- Продолжай, - попросил Жан, сжав его плечи.
- Я знаю, чего тебе не хватает, - прошептал Бодуэн. Его щеки горели румянцем, сапфировые глаза лихорадочно блестели. - Ибо и мне не хватает того же. Сними сюрко, мой мальчик.
Жан смущенно выполнил его просьбу, и Бодуэн помог ему избавиться от рубашки. Обнаженное тело юноши покрылось гусиной кожей.
- Тебе никогда не говорили, что ты красив? - выдохнул граф, с восхищением глядя на него. - Но здесь холодно... Иди сюда, ляг рядом со мной. Я еще немного помогу тебе.
Прикосновение пальцев графа было нежным и нетерпеливым. Жан лег возле него, позволив ему ласкать себя. Он задыхался, неловко пытаясь повторить то, что делал с ним Бодуэн.
- Теперь осталось еще немного. - Руки графа гладили его живот, опускаясь все ниже, пока не коснулись пояса штанов.
- Что ты делаешь? - смущенно и испуганно спросил Жан и тут же застонал, когда граф потянул вниз его штаны и коснулся его мужской плоти.
- Тебе хорошо? - прошептал Бодуэн, глядя ему в глаза. Его пальцы скользнули вверх и вниз, потом вновь и вновь. Жан изогнулся всем телом, не в силах противостоять накатывающему сладостному чувству, и принялся страстно целовать губы графа. Тот застонал, взял его руку и положил на свой живот. Жан вздрогнул, ощутив твердость и длину его члена; теперь он был куда больше, чем накануне. Он попытался ответить графу на его ласки, но вскоре понял, что не владеет собственным телом: жаркие волны накатывали на него в такт движениям пальцев Бодуэна, он сходил с ума от ощущения близкого конца, и вдруг мир замер на пике небывалого, невероятного наслаждения, захлестнувшего его с головой. Он почувствовал, что странная влага изливается из него, и это было чудесно. Он поник, вздрагивая всем телом, и граф принялся целовать его лицо, шею и плечи.
- О, ты просто ангел... - выдохнул он. - Я не должен был делать этого с тобой...
- Нет. - Жан посмотрел на него с восхищением и нежностью. - То, что ты сделал, было лучшим в моей жизни. Я хотел бы, чтобы ты ощутил то же, что и я.
Он припал к губам графа страстным поцелуем, а его пальцы заскользили по телу Бодуэна, прикрытому тонкой тканью рубашки, опускаясь все ниже. Граф стиснул его в объятиях, направляя его руку, и вдруг напрягшись, как струна, излился, коротко вскрикнув от восторга. Его тело содрогнулось и обмякло в объятиях Жана. Из его глаз медленно скатились две слезы, и юноша с тревогой посмотрел на него.