— Только не "розу"!
— Почему? По-моему, это след от ножа мясорубки, на него и смотреть страшно. Даже представить не могу, какая это адская боль, да ещё под солнцем!
— И отлично, — с полным спокойствием сказал Дик.
— Что не могу представить? — уточнила Мэгги.
— Нет. Второе. Пусть остаётся.
— Зачем?! — в один голос взвизгнули Лина и Мэгги, придя в ужас от самой возможности отказа поскорее затянуть жуткую рану.
Дик молча встал, стряхивая песок с костюма и с волос. Мэгги тоже решительно поднялась.
— Не понимаю, — сурово сказала она, хотя думала, что понимает.
Дик ухмыльнулся, также уверенный, что она поняла всё правильно.
— Мне скажи, — снизу попросила Лина. — Как-то неудобно чувствовать себя дурой.
— Это не у тебя ума нет, а у кого-то другого, — мрачно проворчал Гоша, глядя в песок.
— Привал окончен, — сообщил Дик, и когда они снова двинулись по песчаному морю, и Лина не отставала от него, снизошел до объяснения. Мэгги, естественно, слышала каждое слово.
— Просто есть вещи, которые нельзя забывать слишком быстро. Особенно, находясь в некотором обществе…
В ответ на робкий разумный протест Лины, Дик заверил, что ничего страшного. Если всё болит, как никогда чувствуешь себя живым. Поэтому, польза от этой "розы" уж во всяком случае, не меньше, чем вред. Пусть остаётся и заживает по-честному, а не ускоренным методом.
— Где Берени́кс? — вдруг спохватился Гоша. В суматохе бегства и ухода от погони они не успели узнать о приключениях Грифона и его пассажиров.
— Я оставила его в долине, — рассказала сестра. — Там ему лучше. После того, как на нашу стоянку напали, и Дик подсадил меня на Грифона, вы помните, мне удалось подхватить Береникса, и мы взлетели. Так я вам скажу, ему было бы лучше в плену! Во всяком случае, сам он постоянно об этом твердил, пока мы добирались в долину.
Береникс напрочь забыл, что он интеллектуально развитый пёс. Он царапался, как котенок, пытался влезть мне на голову, цеплялся лапами за шею, словно мартышка, и при этом за весь полет ни разу не открыл глаз. И так трудно было управляться с Грифоном, а Береникс мне и вовсе в этом не помогал! Зато, почти его не держала, он сам цеплялся за меня, а я уцепилась за шею Грифона, и так мы летели.
Грифон поднялся сперва высоко-высоко, но потом летел ровно, я не боялась. Мы же летали на нем раньше, правда, теперь всё было совсем иначе, но конь плыл по воздуху большими плавными волнами, ни сбрасывать меня, ни сам падать не собирался, я успокоилась.
Сверху всё выглядит точно как карта, я сориентировалась, в какой стороне долина и правила туда. Когда показались Голубые скалы, самым трудным оказалось плавно приземлиться. Береникс скулил мне на ухо не переставая и, ничего не видя, всё равно утверждал, что мы разобьемся.
Из осторожности я оставила Грифона на полянке среди скал, у входа в ущелье, а мы помчались в долину. Я привязала Грифона уздечкой к кустарнику, но понимала, что он вполне может сбежать. Но когда я всё рассказала нашим в долине, то непременно хотела вернуться за вами.
Панголин-Эм и другие меня отговаривали. Ластик рвался вместе со мной, но я просила его остаться и защищать Ромашку. В общем, всякие сборы и уговоры заняли целых три дня.
Береникса я, естественно, оставила дома. Он второго полета просто не пережил бы. Он теперь хорошо знает Мэгги и ее сообщников, я решила, он нужнее в долине.
Братство Дороги предлагало мне помощь. Потом мы решили, что я сперва всё разведаю, ведь я неплохо ориентируюсь во владениях королевы. А потом сообщу им, когда настанет время действовать и освобождать вас из плена.
Когда я переоделась в Гошкины вещи и собрала продуктов в дорогу, то вернулась на полянку, скорее просто на всякий случай, чем надеясь застать там коня. Я должна была пройти через переход, меня ждал проводник, но внезапно я передумала. Грифон пасся на том же месте, хотя уздечка развязалась и волочилась за ним по траве. Я воспользовалась его мирным настроением и влезла ему на спину. Мне казалось, он поест и улетит домой, таким образом, принесет меня к замку Дины. Отчасти я надеялась устроить засаду и поймать Мэгги, используя ее коня как приманку.