Когда наступила осень, уходить было поздно. Мы жили недалеко от Северных гор, сразу начались ледяные ветры. Сезон дорог рано закрылся, мне пришлось остаться там на зиму.
А как только слегка потеплело, нас вывезли на весеннюю ярмарку в окрестности Города. В самой столице мы не были, но видели Город далеко на холме. Я и ещё три девочки заранее договорились, что мы сбежим и останемся на всю ярмарочную неделю, а потом уйдем странствовать. Ведь уже наступила весна.
Мы расстались в первый же день, потом встречались пару раз случайно до конца ярмарки. Ужас, как незнакомые! Мы прожили вместе почти десять лет, а у нас не осталось ничего общего.
19.
Наши приемные родители — бездетная пара, школьные учителя, — решили взять не одного ребенка, а основать целый маленький приют. Там же была и школа. Они были строгие, но достаточно добрые, чтобы я не могла их ни в чем упрекнуть. Мы жили одной семьей, общими занятиями, но даже не считали себя сестрами, а их родителями. Все понимали, что это условно. Они — учителя, мы — их подопечные. Это нас и объединяло.
Помню единственный случай, когда мы устроили вроде заговора и чувствовали себя очень близкими подругами. Когда Мышка (так звали самую младшую девочку) без спросу съела варенье. Целых полбанки! Мы все вместе придумывали, как ее защитить, и героически признались, что мы все понемножку съели. В порыве самопожертвования мы наконец-то чувствовали себя живыми людьми.
А ещё, конечно, когда читали, мечтали, пели, играли в саду, строили планы на будущее. Но всё это была игра, мы понимали, что каждая на самом деле думает о своем. И настоящий поступок у нас всего лишь один на всех.
Наши родители были хорошие и внимательные, очень "правильные", любили соблюдать и придумывать всякие разумные правила. Мы их уважали. Они о нас заботились. Но никто никого не любил, это точно. Я надеюсь, в нашей настоящей семье было по-другому. Может быть, не так "правильно", зато уж точно не так скучно!
— В настоящей семье не может быть скучно, — тихо заметил Ричард. — И это совершенно не зависит от степени кровного родства.
— У тебя так когда-нибудь было? — спросил его Гоша.
— Очень давно и очень недолго.
— У меня никогда, — вздохнул мальчик.
"А у нас в долине иначе и не бывает", — беззвучно прокомментировал панголин, и Ричард почувствовал, как пушистый шарик выскользнул из его кармана и укатился в траву, просив не беспокоиться о нем до утра.
Потом Гоша с сестрой пришли к выводу, что нет, несомненно, у них была настоящая семья, целых два с половиной года, но, увы, они этого не помнят. А Береникс со вздохом припомнил то золотое время, когда был щенком, и у мамочки их было восемь. Но потом признался, что в младенчестве ему в основном внушали понятия чести породы и верного служения людям, а к детям, зная заранее, что им очень скоро придется расстаться, мама старалась не привязываться.
Пока на огне грелась вода для фруктового чая и пеклась в кожуре картошка, Лина узнала историю своего брата и его благородного конфликта с приемными родителями из-за Береникса.
Девочка радовалась знакомству с говорящим псом. Но ее не столько удивили его способности, сколько его недоверие к людям. Отчего Береникс думает, что все его боятся и разбегаются после первого слова? И ничего похожего на правду нет в том, что пёс-философ приносит окружающим одни неприятности.
И вообще Лина определенно высказалась как горячая сторонница самого древнего способа создания семьи: не по крови, а по родству душ. Она официально пригласила Береникса в их с Гошей новую семью, и пёс ещё до ужина стал называть Лину хозяйкой.
Решив, что настало самое время для открытия занавеса над их семейной тайной, Брусникины сели поближе друг к другу и осторожно сомкнули половинки шара.
Молекулярный срез таких семейных удостоверений при контакте срастался в единое целое. Это и запускало механизм.
Внутри шара, как в магическом зеркале заключалась история целого рода на протяжении тысячелетий или же всего одна встреча, день, событие. Обычный памятный шар мог храниться веками и согретый теплом ладоней начинал воспроизводить живые картины.