– Дозвольте взглянуть документ, – попросил брат Семион, когда нотариус закончил чтение.
Девятьсот талеров годового дохода! Семнадцать дворов крепостных мужиков! Это в два раза больше, чем было мужиков у него самого. Да, не мелочился граф. Видно, и вправду Брунхильда крепко присушила его. Волков даже стал уважать старого графа. Не жадничал старик. Уж если что-то хотел, то не скупился.
– Что ж, – произнес брат Семион, – вижу, что на этом документе печать гильдии нотариусов города Малена. Значит, намерения графа серьезны.
– Смею вас заверить, – поклонился Меделус, – что намерения графа более чем серьезны. Граф в нетерпении ждет вашего ответа и молит Господа, чтобы вы были к нему благосклонны. Граф передает вам, что все расходы по свадьбе берет на себя. И в свадебный дар передаст невесте еще и две тысячи талеров серебра. А приданого от вас потребует две перины и две нижние рубахи для девицы Фолькоф, больше ничего. Но просит вас об отказе от пышных свадебных тожеств. Свадьба окажется проста и тиха. Он не хочет большого шума. У него и так будет много прений по поводу этой женитьбы с его родственниками. – Нотариус понизил голос: – Сами понимаете, кавалер, его наследники окажутся не в восторге от того, что такой лакомый кусок, как Грюнефельде, уйдет вашей сестре.
– Я подумаю. Прошу на размышление три дня, но, коли согласие дам, выставляю условие. Я хочу, чтобы таинство венчания проводил сам епископ Маленский, – твердо говорил Волков. – И чтобы венчание было в кафедрале города Малена, а таинство записали в кафедральную регистрационную книгу.
– Сие приемлемое требование, – согласились нотариусы, переглянувшись. – Мы передадим его графу, и думается нам, что никто против вашего желания возражать не станет.
– Ну, раз так, то теперь, господа, прошу вас быть моими гостями и отобедать со мной.
– Мы бы с радостью, – заверил его старший нотариус, – но хотим вернуться к графу сегодня, чтобы передать ваш ответ, а если сядем тут обедать, так до ночи приехать не успеем.
Как уехали они, Волкову стали подавать обед, а сидевший рядом монах в какой уже раз перечитывал бумагу.
– Очень щедрое предложение, – говорил он. – Госпожа Брунхильда получит достойное вспомоществование после смерти графа, главное – ей понести и родить. Но при ее-то привлекательности даже старый граф на то сподобится.
Умный монах был доволен, будто это ему предлагали поместье. Он буквально светился. Так улыбался, что кавалеру захотелось сжать свой рыцарский кулак и дать брату Семиону по его сияющей физиономии. Все дело было в том, что Волкову плевать было на поместье. Плевать! Он не собирался отдавать Брунхильду. И чем сильнее ее просили, чем больше ей сулили, тем меньше он хотел ее отдавать. Сейчас вот сидел и думал, как отказать графу. Только лишь об этом. А еще он думал о том, что она станет графиней и получит свадебный приз в две тысячи талеров и поместье по Вдовьему цензу, может, так ей будет лучше, но… станет ли лучше ему без нее? Нет.
Перебьется все-таки Брунхильда без графского достоинства. Перебьется без серебра и поместья. Она останется при нем. И даже женитьба на ней перестала казаться Волкову оскорбительной. Он уже и не вспоминал, что она была когда-то трактирной девкой. Плевать на то. Все, чего он сейчас хотел, так это того, чтобы она всегда находилась при нем, больше ничего. И если для этого потребуется вести ее под венец, то… он согласится.
И Волков нашел способ отказать графу. Он собрался сказать тому, что Брунхильда ему вовсе не сестра, а беспутная девица, подобранная им в деревне Рютте.
– …И неплохо бы в то поместье съездить, посмотреть, каково оно, – бубнил тем временем брат Семион.
– Дай-ка мне бумагу и перо! – велел Волков, не слушая его.
Пока монах отходил за письменными принадлежностями, на дворе послышался шум. Крики какие-то, и явно звучало его имя. Кавалер насторожился и прислушался. Так и было.
– Господин дома? Дома? – кричал высокий голос, обладатель которого готов был сорваться на плач.
– Что там еще? – Волков встал. – Мария, кто там?
– Я сейчас выясню, – пообещал монах и быстро пошел к двери.