«Обязательно нужно поговорить с епископом об этом. Если он даст добро на развод… Это было бы великолепно», – думал Волков. С каким удовольствием он вернул бы эту женщину ее спесивому братцу. Ах, как кавалер хотел бы поглядеть на его физиономию в тот момент. Или все-таки лучше ее…
– Думаю, что вам лучше ехать в поместье теперь, – сказал он, вставая из-за стола. – Велю собираться прямо сейчас.
Почти сразу после завтрака кавалер поспешил в Мален и уже после обеда был у графа и рассказал о том, что произошло.
Кажется, граф не верил своим ушам, он даже зажмуривался. Наверное, думал, что от этого нежеланный гость испарится, как наваждение. Он морщился, словно от боли, когда открывал глаза и видел кавалера все на том же месте, где тот и был.
– Друг мой, а вы понимаете, что после того, что вы рассказали, должно мне заточить вас в подвал? – наконец произнес он. – Затем сообщить о деяниях ваших герцогу и ждать от него распоряжений?
«Хорошо, что я успел к нему первым с этой новостью», – думал Волков и говорил проникновенно:
– Граф, вы же благородный человек, что же мне было делать? Как ответить на нанесенное оскорбление?
– Так не набегом же! – воскликнул граф. – Приехали бы ко мне, мы бы позвали их человека, он в Малене живет, представитель кантонов.
– Эти люди били палками моего офицера, который поехал сопровождать обоз. Как на такое ответить иначе? Не мог я стерпеть! Били палками, как пса, и потешались всей ярмаркой.
– Не будь вы моим родственником, так сидеть бы вам уже в цепях, – говорил фон Мален, с раздражением стуча пальцем по столу. – В цепях, любезный господин Эшбахт!
Да, скорее всего, так и случилось бы. В этом Волков почти не сомневался.
– И что мне теперь писать герцогу? Соизвольте придумать, – продолжал граф.
– А так и отпишите, что произошел случай неприятный, что горцы схватили моего офицера на ярмарке, причем не по праву, лишь за то, что он привез к ним на ярмарку сыр, и учинили над ним расправу. А я его у них отбил и, чтобы покрыть убытки, немного взял и у них.
– Уж не думаете ли вы, что курфюрст наш или канцлер его дураки? – язвительно спрашивал граф. – Что они, коли до них дойдет жалоба из кантона Брегген, не проверят мои слова?
– А вы скажите, что пишете с моих слов, – продолжал Волков. – Я сегодня же тоже напишу курфюрсту, а к письму отправлю серебра немного. Для убедительности, тысячи две.
– Для убедительности? – все еще язвительно переспросил фон Мален.
– Для убедительности, – кивнул Волков.
Граф фон Мален смотрел на него и морщился, как от кислого, опять стучал ногтем по столу:
– Не будь вы мой родственник… Не хочу опечаливать вашу… сестру и мою дочь… Иначе…
А Волков, стоя перед ним в позе смирения и с заискивающей улыбочкой, подумал, что, может, графская дочь не так уж и сильно опечалилась бы, заточи ее отец в темницу ее мужа. Скорее всего, совсем не опечалилась бы.
– Единственное, о чем вас просили, так это не устраивать свар с соседями. Единственное!
– То было дело чести, я не мог не ответить, – продолжал Волков. – Когда они меня грабили, так я терпел, вы же знаете…
– Ничего я не знаю, – резко ответил граф.
– Ну как же, я же говорил вам, что браконьеры ловили рыбу в моих водах, что подлецы взяли втридорога за каждое порубленное мной дерево, я и это стерпел, выплатил им все…
– За то теперь, думается мне, вы поквитались с ними сполна.
– Только во справедливость взял я с них.
– Убирайтесь прочь с моих глаз! – поморщился граф. – И не забудьте немедля, немедля отписать письмо курфюрсту, а я пока напишу канцлеру, он мой хороший приятель, но и он, уверяю вас, будет очень вами недоволен. Молите Бога, чтобы все сошло вам с рук.
«Да, без Бога тут не обойтись», – думал Волков, сразу после графа намереваясь посетить и епископа.
Он поклонился и пошел к дверям.
– Да, кстати, а как там моя дочь? – уже чуть ли не в дверях окликну его граф.
Волков оглянулся и ответил:
– Сегодня за завтраком была в прекрасном расположении духа, все утро чирикала, как птичка.
Граф махнул ему рукой, и он вышел.
А вот епископ оказался несказанно рад, что дело сдвинулось. Старик обещал написать о радости такой архиепископу в Ланн. Уже совсем стемнело, а он потащил кавалера за стол. Видно, бессонница была у старика.
Усадил его вместе с Максимилианом и Увальнем и потчевал до ночи. Спрашивал все, как дело было, хотел знать подробности.
И говорил все время:
– Вы истинный рыцарь Божий, Длань Господа.
Волкову было, конечно, приятно это слышать, но сейчас ему требовалась поддержка епископа. И старик обещал, что сделает все возможное. Хотя… Хотя епископ Вильбурга очень нехорошо относится к кавалеру после случая с мощами. Но ничего, Бог, как говорится, не выдаст, так свинья не съест. Епископ обещал содействовать и отписать герцогу, что святые отцы графства просят не бранить рыцаря за восстановление своей чести.