— Умолять — это, конечно, то, что тебе придется делать, если ты будешь продолжать так эффектно все портить.
— Я не собираюсь умолять, — огрызаюсь я, бросая взгляд на Закари.
Он ухмыляется. — Ты ведь тоже не собирался извиняться, помнишь?
— Извиняться и умолять — это две совершенно разные вещи.
— Точно. Ну, время покажет, не так ли?
Я продолжаю смотреть на него, но, похоже, его это не слишком беспокоит. Он отворачивается к своему ноутбуку, пренебрежительно махнув рукой. — А теперь убирайся отсюда, Эв. Мне нужно работать. Будь завтра вовремя, если ты все еще хочешь подбросить меня на занятия с репетитором.
— Хорошо, хорошо. Я напишу тебе.
Он отрывисто кивает, и я ухожу. Я слишком на взводе, чтобы вернуться в свою комнату, а снег идет слишком густо, чтобы идти на пробежку, поэтому я отправляюсь в спортзал. Но даже спортзал не может отвлечь меня от давления завтрашней встречи, и я провожу остаток вечера, думая о том, что сказать Софи, когда увижу ее.
А это особенно сложно сделать, когда все, о чем я могу думать, — это поцеловать ее и трахнуть у окна, пока на улице идет снег.
Софи
На следующую занятие с Закари я прихожу на пятнадцать минут раньше. Поскольку на прошлое занятие он пришел первым, я горжусь тем, что приду первой и в этот раз.
Я устраиваюсь в пустой аудитории, в руках у меня бумажный стаканчик с кофе, мой экземпляр "Доводы рассудка" прислонен к пеналу. Через несколько минут дверь открывается, и Зак входит длинными, четкими шагами. Следом за ним, засунув руки в карманы и распустив волосы так низко, что удивительно, что он видит, куда идет, входит Эван Найт.
Я сразу же отворачиваюсь, но его присутствие светится в уголке моего зрения, как вспышка. Это усиливается из-за воспоминаний о нашей последней встрече.
Эвана было легче игнорировать до того, как я узнала, как хорошо он владеет своим дурацким языком.
— Эм, привет, Саттон. — Его овечий тон прерывает мои мысли.
Я не хочу выглядеть потрясенной в присутствии Закари. Я не хочу, чтобы он стал свидетелем драмы между мной и Эваном — особенно после неловкой сцены в комнате отдыха.
— Привет, Эван.
— Я просто подвожу Зака, — бесполезно объясняет он.
Я смотрю на Закари, который с совершенно пустым выражением лица распаковывает свою сумку.
— Очень мило с твоей стороны, — говорю я, изо всех сил стараясь, чтобы это не звучало слишком саркастично.
Как он может думать, что мы будем обмениваться любезностями после того, что произошло во время нашей последней встречи, я не понимаю.
— Я хотел сказать спасибо за все, что мы делали до сих пор, — говорит он, его голос звучит одновременно воздушно и немного придушенно. — Ты, честно говоря, была очень хорошим учителем и практически единственным человеком, при котором Шекспир показался интересным.
Я смотрю на него, медленно моргая. Его голубые глаза прикованы к моим, а по щекам разливается темно-розовый румянец. Он не улыбается — он выглядит абсолютно честным. Вранье несложно выплеснуть из Эвана, как воду из фонтана, но он совсем не похож на лгуна.
К тому же он ставит себя в неловкое положение перед другими молодыми королями, что, вероятно, является рискованным шагом.
Может быть, это хитрый гамбит: он терпит поражение сейчас ради победы в будущем, которую я пока не вижу. Но как бы мало я ни доверяла его словам, их все равно приятно слушать — и в этом реальная опасность, когда речь идет об Эване.
Как бы мы ни ненавидели друг друга, он всегда найдет способ сделать так, чтобы мне было хорошо.
— Не стоит меня благодарить, — отвечаю я со всей возможной формальностью. — Я рада, что смогла помочь.
— Заку повезло, что у него есть ты. Если кто-то и может помочь ему победить Теодору, то это точно ты.
Закари наконец-то отреагировал, бросив быстрый взгляд в сторону Эвана.
Я пожимаю плечами. — Ну, я постараюсь.
Я стараюсь не говорить об этом, я не хочу давать Заку обещания, которые не могу гарантировать. Он кажется мстительным, а я не собираюсь в ближайшее время слушать адвокатов Блэквуда.
— Что ж, я лучше пойду на свое занятия, — говорит Эван, проводя рукой по своей отвлекающей копне песочных волос. — Я собираюсь убедиться, что твое время не было потрачено впустую, хорошо? Я сделаю все возможное, чтобы сдать литературу.
Он смотрит на меня так неоправданно напряженно, как будто в его глазах горит огонь, и он пытается меня им сжечь. Не зная, что ответить, я могу только кивнуть.