Каждый раз, когда я вижу его, в моей голове проносятся воспоминания о наших совместных телах, его губах на мне, его словах. Это последнее, о чем я должна думать.
В ночь перед первым экзаменом я засиживаюсь в библиотеке допоздна и теряю счет времени. Глаза слезятся от усталости, и, в третий раз вытерев усталые слезы со своих ревизионных карточек, я решаю, что пора заканчивать.
Я встаю, чтобы вернуть свои книги в тележку, и оглядываюсь по сторонам. Верхний этаж, где я просидел всю ночь, пуст и погружен в тень, единственный источник света — лампа на моем столе и слабый бронзовый отблеск фонарей, поднимающихся с нижних этажей через полированные деревянные перила.
Я не из тех, кто легко пугается, но за все годы учебы в Спиркресте я впервые вижу библиотеку пустой. Жуткая тишина, кажется, следует за мной по книжным проходам и лестницам, когда я поспешно сбегаю с верхнего этажа, а сердце бьется чуть быстрее, чем надо. Я выхожу на мягкий свет второго этажа и облегченно вздыхаю, радуясь тому, что освободился от таящихся теней.
Затем я поворачиваю за угол к следующей лестнице и натыкаюсь на еще одну затаившуюся тень. Я отпрыгиваю назад с неловким вздохом, и сильные руки хватают меня, чтобы успокоить.
— Ух ты, Софи! — Я поднимаю голову и вижу, что на меня смотрят широко раскрытые глаза Эвана. — Ты меня до смерти напугала!
Я отталкиваю его руки от себя, сверкая глазами. — О чем ты говоришь? Ты напугал меня до смерти! Что ты вообще здесь делаешь?
Он показывает на себя: на нем мешковатый белый жилет и черные шорты для бега, на шее — голубое полотенце. Волосы темные и вьются от пота. — Я возвращался с пробежки и решил проверить, здесь ли ты.
Я уставилась на него. — Пробежка? Зачем тебе бегать в такое время?
Он пожимает плечами. — Наверное, по той же причине, по которой ты здесь в это время суток.
— Ты бежишь, чтобы подготовиться к экзамену по истории?
— Я бегу, потому что у меня завтра экзамен, и я слишком напряжен, чтобы спать.
— Ох.
Затем мягкая, бархатистая тишина поздней ночи, старого дерева и тусклого света, оседает между нами. Она обволакивает нас, отгораживая от реального мира и сосредоточив нас на присутствии друг друга. Я понимаю, что это первый раз, когда мы остались вдвоем после той ночи в его доме, и мое сердце перестает биться, словно его только что превратили в мрамор.
Эван сглатывает, его горло вздрагивает. Его щеки раскраснелись, губы влажные. Его взгляд, темный и блестящий, устремлен на меня. На его лице застыло невыразимое выражение: что-то голодное, безрассудное и немного дикое. Он делает шаг вперед с резким вдохом.
— Эван… — начинаю я.
Но он уже пересекает пространство между нами и заключает меня в свои объятия. Мои руки сами собой обвиваются вокруг его шеи, и я даже не успеваю осознать, что делаю, как оказываюсь прижатой к стене, прижимая его к себе. Он целует меня крепко, жадно, и я открываю ему рот, как распустившийся цветок, изголодавшийся по солнечному свету.
Я целую его в ответ так же жадно, удивляясь своему желанию, мои пальцы сжимаются в кулаки в его волосах. Он прижимает меня к себе, мои бедра обхватывают его бедра, так что моя голова наклоняется к нему, и на секунду я замираю, глядя на него сверху вниз, ошеломленная обнаженным желанием на его лице. Я беру его лицо в свои руки и целую его открытый рот так глубоко и медленно, что у меня болит все тело.
Его руки проникают под рубашку, скольжение его кожи по моей настолько чувственно, что по мне пробегают мурашки. Его пальцы находят изгиб моей груди, напряженный бутон сосков. С жестокой ухмылкой он сжимает пальцы на них, вызывая у меня тоненький хриплый крик.
— Кто-нибудь еще здесь?
Далекий голос возвращает меня к реальности так же уверенно, как если бы меня бросили в ледяную воду. Я отталкиваю Эвана от себя, чуть не задушив его воротником рубашки, и мы с силой отталкиваемся друг от друга.
Где-то на нижнем этаже открывается дверь, и раздаются шаги. Я поспешно поправляю джемпер и перегибаюсь через балюстраду, чтобы увидеть мистера Эклза, охранника кампуса. Я поднимаю голову, все еще задыхаясь от поцелуев Эвана, но Эван ни на секунду не отводит от меня взгляда. Его грудь быстро поднимается и опускается, щеки раскраснелись, взгляд опасный.
— Я просто убираю свои книги, мистер Эклз! — восклицаю я, в моем голосе звучит нотка отчаяния.
Глаза Эвана темнеют, и он снова делает шаг ко мне. Я отталкиваю его и убегаю. Я пробегаю весь путь от библиотеки до общежития девочек, как последняя девушка из фильма ужасов, и сразу же направляюсь в душ.