Но, к моему удивлению, она кивает. — Угу. Это традиция, в конце концов.
Набравшись смелости и не дождавшись ответа, я спрашиваю: — Хочешь пойти со мной на свидание?.
Она смотрит на меня, и, хотя выражение ее лица ничего не выдает, на ее щеках расцветает слабое розовое облачко. — Я пойду с Одри, но… ты можешь принести мне выпивку, и я не буду с тобой церемониться.
— Правда?
— Да, правда.
— Независимо от того, что я сделаю? — спросил я, наклонив голову.
Она смело встречает мой взгляд и медленно улыбается. — Угу.
А затем она отворачивается, махнув рукой. — Увидимся там.
Первые полчаса вечеринки я провел с друзьями, все время думая о Софи. Она сидит на причале со своими друзьями, и я слишком боюсь побеспокоить ее и вызвать гнев ее друзей, чтобы подойти.
Сидя среди других молодых королей Спиркреста, я смотрю на них одного за другим: Лука сидит чуть поодаль от нас и рассеянно смотрит на озеро. Мы мало разговаривали после нашей ссоры. Наша дружба не кажется ни живой, ни мертвой. Она как будто никогда не существовала. Северин и Яков лежат в траве. Яков что-то показывает Севу на телефоне, но Сев выглядит рассеянным, как будто ждет, что кто-то появится.
Что касается Закари, то он под деревьями что-то бурно обсуждает с Теодорой — то ли спорит, то ли флиртует, с ними всегда трудно сказать.
Как часто я буду видеть их после этой недели? Наверное, не очень часто. С Закари я буду поддерживать связь независимо от того, где мы оба окажемся. Яков и Сев возвращаются в Россию и Францию соответственно, и, хотя я уверен, что первое время мы будем переписываться, они так же плохо, как и я, поддерживают связь.
Что касается Луки, то я не думаю, что он тот, кого я хочу видеть в своей жизни в будущем. Почему-то я уверен, что он не захочет видеть меня в своей жизни.
Почему я так беспокоился о том, что подумают обо мне эти парни? Оглядываясь назад, я не могу не испытывать смешанных чувств — язвительного веселья и сожаления. Я потратил столько времени, беспокоясь о том, что они подумают, что они сделают, но это была лишь пустая трата времени. Ведь все это время я мог бы максимально использовать время, проведенное в Спиркресте, время, проведенное с Софи.
Я замечаю ее, сидящую на краю причала, обхватившую рукой столб и ласкающую пальцами ног поверхность воды. На ней шорты с высокой талией, черный топ на бретельках и мешковатая клетчатая рубашка с откинутыми рукавами. Ее волосы распущены, солнце придает блестящим прядям кроваво-красный оттенок, и она с ухмылкой наблюдает за тем, как ее подруги, Одри и Араминта, передают друг другу бутылку шампанского, делая глубокие глотки.
Когда я набрался смелости и подплыл к ней, солнце уже опустилось на небо, и кто-то развел костер (явно незаконный). Вода холодная, но погода тёплая, последние лучи заходящего солнца окрашивают все, к чему прикасаются, в красный и золотой цвета. Я наслаждаюсь прохладными волнами, омывающими меня, пока пробираюсь к причалу, где сидит Софи, заложив руки за спину и склонив голову на одно плечо, и наблюдает за мной, закрыв глаза капюшоном.
Ухватившись за край причала по обе стороны от нее, я подтягиваюсь ближе. Дерево теплое под моими пальцами, но не такое теплое, как кожа Софи; я чувствую жар, излучаемый ее бедрами в нескольких дюймах от моих рук.
— А что случилось с тем, что ты принес мне выпивку, Найт? — лениво спрашивает она.
Я ткнул подбородком в сторону множества пустых бутылок шампанского, стоящих у нее под боком, — стекла блестят от солнечного света. — Похоже, вы, ребята, все предусмотрели.
Она садится и внезапно наклоняется вперед, ее лицо оказывается над моим, ее волосы падают вокруг меня, как темный занавес, а перьевые пряди щекочут мои плечи.
— Ну, я не пьяна.
Я не могу удержаться от смеха. — Нет?
— Нет, — говорит она. — Так что не пытайся ничего делать.
— Нет? — Я приподнимаюсь и подхожу к ней ближе, чтобы понизить голос. — Даже не поцеловать?
Она делает хриплый фальшивый вздох. — Что? На глазах у всех твоих крутых друзей? Что бы все сказали?
— Мне плевать. Плевать.
Я обхватываю ее руками и целую, крепко, долго и медленно. Я отстраняюсь, и ее губы выглядят розовыми и влажными, мерцая в розово-золотом свете заходящего солнца.
— Видишь? — говорю я. — Солнце не взорвалось. Мир не накренился вокруг своей оси и не отправил нас всех в космическое путешествие.
Она поднимает брови.