— Я знала это, — говорит она. — Я всегда знала. Молодец, что догадался.
— Хорошо, я догадался. Так почему бы тебе не дать мне шанс?
Она ничего не говорит, и я нежно беру ее лицо в свои руки, притягиваю к себе и шепчу ей на ухо. — Пожалуйста. Пожалуйста, Софи. Ты мне так чертовски нравишься, что мне больно.
— У нас есть только лето, Эван. — Ее голос низкий, грубый и немного печальный.
Я тяжело сглатываю. — Тогда дай мне лето. Дай мне шанс все исправить.
Она колеблется. Ветер треплет ее волосы, пуская их по щекам и рту.
— А потом? — спрашивает она наконец.
— А потом ты скажешь мне, чего ты хочешь. Чего бы ты ни захотела — ты получишь это. Хочешь, чтобы я поехал с тобой в Нью-Йорк — я поеду. Или в Лондон, или в Массачусетс осенью. Хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, тогда все в порядке. Хочешь, чтобы я стал достойным тебя, тогда я приложу все усилия, чтобы стать тем мужчиной, которого ты заслуживаешь. Как хочешь, Софи.
Она молча смотрит на меня какое-то время, затем проводит пальцами по волосам, откидывая их назад, и задумчиво смотрит на меня.
— Хорошо, — пробормотала она. — Давай встречаться летом.
— Начиная с этого момента?
Она смеется. — Начиная с этого момента.
Я тяну ее за собой в воду, а она не кричит и не отчитывает меня. Она смеется, обхватывает меня ногами и руками, и я целую ее, снова и снова, пока у меня не перехватывает дыхание, а она не выгибается дугой, и громкие голоса наполняют мерцающий полумрак насмешками.
— Матерь Божья, вы двое, неужели это так необходимо? — Закари окликает меня с берега, где он, вероятно, все еще флиртует с Теодорой.
Софи с хохотом отрывается от меня, и я бросаюсь в воду, ударяя кулаком по воздуху. — Она, черт возьми, сказала "да"!" громко кричу я никому конкретно и всем одновременно.
— Ради всего святого, — говорит Араминта с причала, — вы же не собираетесь жениться.
— Пока нет, — отвечаю я, ловя глаза Софи и удерживая ее взгляд. — Когда-нибудь. Вот увидишь. Когда-нибудь.