Есть только гнев, обида и горячая, влажная похоть.
Кончик его члена скользит между моих ног. Он трется о мою киску, размазывая влагу. Затем он упирается в мой вход, вызывая во мне дрожь, смешанную с ужасом и желанием. Страх, потому что это Эван делает это со мной. Желание, потому что это Эван делает это со мной.
— Ты грязная, черт возьми, лгунья, — шипит Эван мне в ухо. — Посмотри, какая ты мокрая, блядь, для меня. В прошлый раз ты кончила на мой язык, и в этот раз ты кончишь на мой член, Саттон.
Мои внутренности сжимаются от этой мысли — мое собственное тело выдает правду в его словах.
— Прекрати говорить, — задыхаюсь я.
Он прижимается ко мне, и я напрягаюсь, внезапно нервничая.
Но он делает паузу. Пламя его рта прижимается к моей щеке. Он говорит прямо мне в ухо.
— О, не волнуйся, Саттон, я не собираюсь причинять тебе боль. Я сделаю так, что тебе будет хорошо — так хорошо, что ты больше никогда не сможешь выбросить мысль обо мне из головы.
И тут он медленно входит в меня. Я сильно прикусываю губу, заставляя себя молчать. Я нервничаю. Это мой первый раз за долгое время — мой первый раз с таким большим парнем, как он, но я скорее умру, чем скажу об этом Эвану.
Вот только Эван, для такого глупого и жестокого человека, удивительно мягок. Он медленно входит в меня, давая мне время привыкнуть, пока его бедра не встречаются с изгибом моей задницы. Затем он замирает, глубоко погружаясь в меня, а я расслабляюсь вокруг него, привыкая к его размеру, к этому новому ощущению. Быть невероятно полной, быть связанной с ним так тесно — это одновременно и страшно, и захватывающе. Я дрожу под ним, пальцы вцепились в стол, горло сжалось. Он все еще держит мои волосы в кулаке и слегка потягивает, притягивая мою голову к себе.
— Все в порядке, Саттон?
Его голос звучит в моем ухе — слишком мягкий, слишком полный эмоций.
Я пробиваю свой голос через колючий туннель в горле. — Я почти ничего не чувствую.
Это, конечно, ложь, но я не хочу, чтобы Эван забыл, что это такое. Если он это сделает, я тоже могу забыть. Я не стану еще одной завоёванной девушкой Эвана, еще одной из череды его брошенных подружек и незадачливых поклонниц.
Он может трахнуть меня и забыть — я забуду его быстрее.
— Чертова лгунья.
В его голосе звучит злость, но его член напрягается внутри меня.
Он прижимает мои бедра к столу обеими руками и двигается, толчками входя и выходя. Его движения становятся все более отчаянными, все более злыми. Но каждый грубый толчок сопровождается взрывом ощущений, боль сменяется мерцающим удовольствием, пока я не вынуждена сдерживать свои крики, пока мои ногти не впиваются в полированное дерево стола.
— Чувствуешь это, Саттон? Мой твердый член внутри тебя? Как хорошо он чувствует себя в твоей влажной киске?
Он погружается в меня жестким, карающим толчком, и жалкий звук удовольствия вырывается из моих губ. Это не то влажное, мягкое удовольствие, которое доставляет мне рот Эвана, его язык, роскошно ласкающий мой клитор. Это нечто совершенно иное: как будто в меня вторгаются и делают пустоту, как будто мне больно и приятно одновременно. Я извиваюсь бедрами, чтобы избежать его резких толчков, и все же выгибаю спину каждый раз, когда он замедляется, желая большего.
— Ах, черт возьми Саттон. — Голос Эвана настолько хриплый, что это почти рычание. — Ты, блядь, хочешь этого — ты хочешь меня, я знаю.
Он внезапно притягивает меня к себе, одной рукой обхватывает за талию, другой — за шею. В его пальцах нет давления, он просто прижимает меня к себе, моя голова откидывается назад на его плечи. Он входит в меня с низким стоном. Его рот прижимается к моему виску, к моим волосам. Он прикусывает мочку уха и оттягивает ее, затем целует мою шею, посасывая кожу там, посылая горячее, острое удовольствие, пронизывающее меня.
Как вода через плотину, стон наконец прорывается сквозь барьер тишины.
Я подавляю его, но не успеваю. Эван слышит его — я знаю это, потому что он внезапно выходит из меня, я испуганно вскрикиваю. Он переворачивает меня, поддерживая за бедра на краю стола.
Наши глаза встречаются.
Его выражение дикое от голода и чего-то еще. Я отворачиваюсь. Я не хочу этого. Он притягивает меня к себе и всаживается в меня, трахая меня с пылом, с агрессией, с настойчивостью, как будто осмеливаясь игнорировать его.
Он тянется к моему лицу, берет его в руку, заставляя повернуться к нему лицом.
— Посмотри на меня, — приказывает он. — Черт, Софи…