Она может ненавидеть меня сколько угодно, но она не сможет отрицать, как хорошо ей было от моих поцелуев, и как сильно я заставил ее кончить.
Так что к черту. Если она хочет этого другого парня, пусть работает над этим. Я не собираюсь лежать и позволять ей перешагивать через меня на пути в объятия этого парня. Ей придется пройти через меня, чтобы добраться до него, и если она хочет этого, то ей придется запачкать руки и сразиться со мной.
И я готов драться так грязно, как мне нужно.
Королевский субъект
Эван
В эти выходные вечеринок не будет — и это хорошо, потому что я не настроен на напускную беззаботность и принудительное общение. Вместо этого мы с друзьями отправляемся за пределы кампуса в Лондон, чтобы провести ночь в одном из самых эксклюзивных баров Сохо.
Личный шофер Луки отвозит нас из Спиркреста на черном лимузине, и мы начинаем пить, как только за нами закрывается дверь лимузина. Судя по всему, я не единственный, кто остро нуждается в том, чтобы утопить свои проблемы: Сев выглядит беспокойным и раздраженным, под глазами собираются тени, костяшки пальцев Якова покраснели от синяков — он действительно оправдывает свое прозвище "Костяшки" — и у него совсем новый порез на брови, а Закари, обычно самый размеренный и выдержанный из всех нас, угрюм и односложен.
Только Лука выглядит веселым и расслабленным, но это, наверное, потому, что Лука — психопат, не способный на настоящие человеческие эмоции.
— Какие вы все сегодня хмурые, — усмехается он, откинувшись на спинку белого кожаного кресла. — Не проблемы с девушками, конечно?
Никто из нас не отвечает. Мы все потягиваем свои напитки и морщимся — мы договорились, что сегодня будет вечер спиртного, и ожог получился настоящим.
Лука смеется.
— Правда? Все вы? — Он поднимает свой стакан в сторону Закари. — Даже епископ?
— Я не хочу говорить о Теодоре, — огрызается Зак.
В лимузине на мгновение воцаряется тишина. Наконец, мое плохое настроение портится. Я ухмыляюсь Заку. — Мне неприятно говорить тебе об этом, Зак, но никто не упоминал Теодору.
Яков разражается хохотом, ошеломив всех.
— Черт побери, — говорит он своим глубоким голосом, потирая рукой свою стрижку. — Зак превращается в тебя, Сев. При любой возможности припоминает свою девчонку.
— Она не моя девушка, — немедленно возражает Сев, глядя на Якова. — И не я это начал — Эван безостановочно твердит о Софи последние пять лет.
— За исключением того, что ты, по крайней мере, помолвлен со своей девушкой, — гогочет Лука, как злодей из мультика, которым он и является. — Эван не смог бы заполучить Софи, будь он последним мужчиной на земле, и ее единственный шанс на выживание — это трахнуться.
Я бросаю на него взгляд, но не решаюсь ответить.
Несмотря на предположение Софи, что я немедленно побегу к своим друзьям, чтобы рассказать им о своем так называемом завоевании, я не рассказал ни одному из них. Даже Заку — о поцелуе на вечеринке.
Потому что, что бы ни думала Софи, это не завоевание — победа, как она выразилась.
И что бы ни было между нами, это только между нами, и именно так я хочу это сохранить.
Поэтому я держу рот на замке и всю оставшуюся часть поездки в Лондон слушаю, как другие рассказывают о своих проблемах. К тому времени, когда мы добираемся до клуба, мы все уже немного навеселе — кроме Луки, но это потому, что на самом деле довольно трудно отличить пьяного Луку от трезвого, поскольку он все равно хладнокровный змей.
Мы устраиваемся в отдельной кабинке с бутылкой самого дорогого спиртного в доме — разумеется, за счет отца Луки.
Сев уже в полном беспорядке, бледные щеки раскраснелись, черные волосы падают на глаза, как у какого-то страдающего принца. Он дико жестикулирует с бокалом в руке, янтарный ликер плещется на его пальцах, заставляя нас придумывать план, как заставить его собственную невесту (которую он якобы ненавидит) ревновать.
Я не совсем понимаю, какова его конечная цель и чего он хочет добиться, но французская логика, видимо, сильно отличается от логики нормального человека, поэтому я не ставлю ее под сомнение.
Затем Сев говорит нечто такое, что заставляет меня еле усидеть на месте.
— Она не может просто так, на хрен, смести мое существование. Я, блядь, молодой король Спиркреста — пора напомнить ей, что она не более чем подданная. Она, блядь, склонится передо мной, даже если мне придется ее заставить.