Возможно, он говорит о своей маленькой французской невесте, но в его словах есть правда.
Почему-то в холодности презрения Софи и в пылу траха с ней я забыл, кто я такой. Не какой-то влюбленный щенок, не кто-то, кого можно отбросить в сторону в пользу какого-то другого парня.
Я — Эван Найт — молодой, мать его, король.
А Софи Саттон — не более чем подчиненная.
Проходит целая неделя, прежде чем я наконец-то снова встречаю ее одну. Я выхожу из кабинета мистера Хоутона, умоляя его продлить срок, и тут замечаю ее.
Все мое тело приходит в состояние боевой готовности, яркое осознание, как будто меня только что пронзило электрическим разрядом. Я замираю, наблюдая, как она заглядывает через окно в пустой класс, прежде чем войти внутрь.
Я следую за ней, тихо закрываю за собой дверь и прижимаюсь спиной к деревянному стеклу. Она в своей безупречной форме, волосы распущены по плечам, коричневые и блестящие, как шоколадный пудинг. Она роется на книжных полках в глубине комнаты, собирая охапки книг. Затем она поворачивается и подпрыгивает, уронив две книги. Ее глаза расширились, а щеки покраснели так быстро, что это почти умилило меня.
Почти.
— Ты не приходишь на наши занятия.
Она нахмурилась. — Я думала, мы договорились.
Я поднимаю бровь. — Мы договорились. Я передумал.
Теперь румянец потемнел. Легко отличить румянец смущения Софи от румянца гнева, потому что румянец гнева краснее, в ее глазах есть яростная искра, которая придает ей немного дикий вид, а руки сжимаются в кулаки.
— Ты не можешь просто так передумать.
— Я получаю все, что хочу.
Это правда.
Почти.
— Рано или поздно тебе придется понять, что мир устроен иначе, — холодно говорит она. — Ты получаешь все, что покупаешь за деньги, но это не значит, что ты получаешь все, что хочешь.
— В данном случае это так.
Ее ноздри раздуваются, и она резко вдыхает. — Разве ты уже не получил то, что хотел?
Ее гнев почти что присутствует в комнате, это чудовище, выходящее из себя, но чудовище моей ревности и желания гораздо сильнее.
— Я хочу, чтобы ты возобновила занятия со мной. Начиная с этой недели.
— Я не приду к тебе домой, — отрезала она.
— Почему? Потому что ты боишься, что тебе придется убегать от него, если ты снова случайно поцелуешь меня? Потому что ты будешь умолять меня трахнуть тебя, а потом делать вид, что ты это сделала, потому что ненавидишь меня?
Она не может остановить свой шок и смущение от моих слов, но быстро приходит в себя и выпрямляется. — Я уже извинилась за то, что произошло в канун Рождества.
Значит, она хочет сделать вид, что вчерашнего не было? Я даже не должен удивляться. Она действительно чертова трусиха.
— Мне плевать. Я не хочу и не нуждаюсь в твоих извинениях.
Она смотрит на меня. — Тогда что тебе нужно?
— Мне нужно, чтобы ты смирилась с тем, что произошло, и просто делала то, что должна делать, а именно — учила меня.
— Тебе не нужны занятия с репетитором! — воскликнула она, ее хриплый голос стал еще более хриплым от гнева.
— Мистер Хоутон говорит, что его впечатлили мои старания на экзамене и что занятия явно помогают. У меня уже просрочено эссе, а в следующем месяце предстоят еще пробные экзамены. Так что да, мне нужны эти занятия, и даже если бы их не было, я все равно хочу их получить.
Даже я слышу высокомерие в своем голосе. Но то, что она так низко обо мне думает, заставляет меня удвоить все то, что она во мне ненавидит. Неважно, насколько плохо она обо мне думает, я всегда могу быть хуже. Если она будет относиться ко мне как к собаке, то я стану волком. Если она будет относиться ко мне как к злу, то я стану самим дьяволом.
Ее глаза сверкают, когда она смотрит на меня. Она тяжело дышит, ее щеки раскраснелись от ярости — в гневе она выглядит почти так же, как в возбужденном состоянии.
Кровь приливает к моему члену.
— Зачем ты это делаешь? — Она говорит уже тише, не просто злясь, а задыхаясь от разочарования. — Ты же знаешь, что мне нужна эта работа.
Я слишком хорошо знаю. Воспоминания о том кексе, ее смехе, ее взгляде, задерживающемся на том тупом чертовом парне, крутятся в моей голове с прошлого вторника.
— К черту твою работу. Я буду платить тебе за сеансы, если ты этого хочешь.
Она отшатывается. — Мне не нужны твои деньги.
Ее голос ледяной, а на лице чистая ненависть. Я понимаю, что обидел ее, возможно, причинил ей боль. Но сейчас мне кажется, что я не нападаю на нее. Это просто похоже на ответную реакцию.
— Разве не для этого тебе нужна эта дурацкая работа? — усмехаюсь я. — Ради денег? Потому что это единственное, что твоя красивая форма и умные мозги никогда не смогут тебе дать? Ну, у меня есть деньги, я могу тебе заплатить. Я могу платить тебе гораздо больше, чем ты зарабатываешь в этом месте. Это может стать нашей новой сделкой. Тебе нужны деньги, и я помогаю тебе с этим, а мне нужно сдать экзамен, и ты учишь меня.