Когда я ничего не говорю, он хлопает. — Точно. И на этой ноте… Я пошел.
Он бодро выходит, и я остаюсь один в своей комнате. Его слова крутятся в голове, как торнадо, и в центре этого торнадо, в самом центре бури, стоит Софи.
То, что он сказал, тяжело слышать, но это правда. Я должен загладить свою вину перед Софи. Я должен вырасти и относиться к ней хорошо. И я хочу этого. Я хочу всего лишь осыпать Софи всем, что я могу ей дать. Если бы я мог, я бы положил к ее ногам все, что она попросит: любовь, привязанность, обожание, подарки и подношения.
Но Софи ничего от меня не хочет. Как же мне заслужить ее прощение, доверие или любовь, если она не хочет принять от меня даже извинения?
Я перевернулся на спину и уставился в потолок. Что, черт возьми, мне делать? Я даже не могу погуглить, как вернуть Софи или как заслужить ее дружбу. Я застонал. Если бы только существовал эксперт по Софи Саттон или какой-нибудь Софи-шептун, с которым я мог бы посоветоваться.
Я сажусь.
Как я мог не подумать об этом раньше? Здесь, в Спиркресте, есть шептун Софи, и даже не один, а два. Две Софи-шептуньи, которые каким-то образом умудрились проникнуть прямо в ее сердце.
И так получилось, что я учусь в одном классе с одной из них.
Шептунья
Эван
На следующий день после окончания урока биологии я беру стул и сажусь рядом с Араминтой Уилсон-Синг. Она — полная противоположность Софи: маленькая, фигуристая и игривая, с безупречно накрашенным лицом и темными волосами, перекрашенными в блонд. Она бросает на меня самый презрительный взгляд, который когда-либо бросала, как будто на нее только что свалился кусок собачьего дерьма, и отходит от меня, собирая свои книги в сумку.
— Иди к черту, Эван.
— Я еще даже ничего не сказал.
— Я не хочу слышать ничего, что ты хочешь сказать.
Она молчит целую секунду, прежде чем снова повернуться ко мне лицом. — Ты настоящий кусок дерьма, ты знаешь это?
Я поднимаю руки. — Я знаю, поэтому я…
— Когда я думаю о…, - перебивает она меня, а затем прерывает себя, грациозным жестом приводя себя в порядок. — Софи — чертова богиня в этом мире. Никто не работает больше, чем она, никто не заслуживает большего, чем она. Ей трудно доверять другим людям, потому что ты поступил с ней как мудак и решил разрушить первую дружбу, которая у нее здесь была. И вот теперь, когда ей стало лучше, и она решила оказать тебе хоть малейшее доверие, хотя ты ничего не сделал, чтобы заслужить его, что ты первым делом сделаешь? Предал ее? За что?
— Но мне жаль, что я это сделал, и я хотел бы вернуть все назад, но я не могу, я пытался извиниться, но…
Ее глаза расширились.
— О, ты извинился? — сказала она с укором. — О, почему ты не сказал об этом? Полностью извинился? Боже мой, бедняжка.
Она качает головой. — Ты мне отвратителен. Когда я думаю — ты хоть знаешь, как сильно Софи волнуется? Она все время о чем-то беспокоится. Она выросла в окружении людей, которые богаче, чем она, независимо от того, насколько усердно она работает, и ей удалось найти эту единственную крошечную вещь, которая позволила ей почувствовать некоторый контроль над своей жизнью и будущим, а ты просто испортил это ради чего? Буквально без всякой причины.
— Я сказал, что заплачу ей за репетиторство! — Я протестую. — Я же не знал, что она беспокоится о деньгах. Я бы помог в одно мгновение, но она отказалась!
— Софи скорее умрет, чем позволит тебе помочь ей! — восклицает Араминта.
— Я знаю, она сказала мне, что прыгнет с часовой башни, прежде чем возьмет у меня деньги.
— И могу тебя заверить, что она совершенно серьезно это сказала.
— Тогда как, черт возьми, я должен помочь?
— Тебе вообще не нужно было помогать! Тебе просто нужно было не облажаться!
Араминта делает паузу, затем смотрит на меня. — Зачем ты вообще с ней переспал, если собирался развернуться и сделать что-то подобное? Я знала, что ты способен быть настоящим куском дерьма, но это мудацкий поступок даже по твоим убогим стандартам!
Я замялся. — Она… она сказала тебе, что мы… спали вместе?
Это не совсем тот термин, который я бы использовал для описания того, что произошло между мной и Софи, но если бы я описал все так, как произошло, я уверен, что Араминта залезла бы мне в штаны и оторвала бы мне яйца голой рукой.
Она гримасничает. — Мы говорим о Софи. В отличие от тебя, для нее такие вещи — большое дело.
Я горячо прерываю ее. — Для меня это тоже, блядь, большое дело!
— Очевидно, нет, раз ты трахнул ее в одну секунду, в следующую донес на нее в школу, а потом сказал всем, кого она ненавидит, что она, по сути, твоя шлюха.