У подростка на видео все движения были выверенными и сдержанными: удар арматурой по фарам, удар по зеркалам заднего вида и обход с гвоздем вокруг корпуса машины, с приседом возле каждого колеса, осторожные шатающиеся шаги из-за больной правой ноги.
– Так, время идет, на разговор его все меньше остается. – Гуров привстал со стула, обозначая окончание общего скандала, так что все споткнулись на полуслове. Он спокойно и открыто взглянул в перекошенное от злобы лицо мальчика:
– Девочки сейчас прогуляются немного, воздухом подышат, им надо прийти в себя, а то ты наговорил им неприятных вещей. А мы с тобой побеседуем один на один, минут пятнадцать.
Инспектор, к счастью, оказалась сообразительной, она подскочила со стула, прихватила свою куртку с вешалки и потянула Лизу к выходу:
– Идем, прогуляемся. На улице постоим, свежим воздухом подышим, а то я весь день в четырех стенах.
Лиза ей подчинилась, растерянно оглядываясь то на брата, то на оперативника, она двинулась к двери, а возле порога повернулась к Гурову и одними губами прошептала:
– Только не бейте его, умоляю! Не надо бить, он… он… ребенок еще, глупый. Это он так из-за отца переживает, прошу вас… Я заработаю и отдам за ремонт.
– Идем, идем, – женщина буквально вытащила ее за рукав куртки в коридор и прикрыла дверь.
Лев Иванович подвинул поближе стул к настороженному пареньку, достал пачку фотографий с разбитыми машинами и спросил:
– Ты это сделал?
Тот отрицательно закрутил головой. Оперативник сверился с пометками в блокноте:
– Где был вчера весь день?
– В школе с восьми утра и до обеда, потом дома.
– После школы сколько времени на улице болтался, в центр города ездил?
Ваня залился краской:
– Нет. Меня Лизка из школы забирает как малявку, чтобы я не сорвался. – Он положил на колени большие ладони с крупными пальцами и стал рассматривать свои руки. – Мы так с ней договорились, что она будет мне помогать, встречать из школы до дома, пока у нее перерыв на обед. Пацаны смеются, но мне плевать. Мне так легче, чтобы не убежать из дома. А дома бабушка на ключ дверь закрывает и прячет его, тоже чтобы я не сбегал. Как в тюрьме.
Лев Иванович сделал пометку в блокноте, нет, это не Шилов, на вчерашние пять заявлений у него есть свидетели. Даже если бабушка с сестрой его покрывают, то парня должны были видеть одноклассники и учителя. А автомобили, судя по дате и времени на видеозаписях, разбили как раз в утреннее время, в период с 7 до 10 утра.
Гуров отложил в сторону блокнот:
– Как в тюрьме, говоришь? Так вот, если ты так хочешь в тюрьму, ты в школу больше не ходи и с сестрой не встречайся. В тюрьме ты ни сестру, ни бабушку видеть не будешь. Придется вставать в пять утра, есть на завтрак кашу-размазню на воде без соли, без масла. Потом будешь садиться за швейную машинку и шить, и никаких перерывов, перекусов, разговоров.
– Чего, я баба, что ли, шить на машинке.
– Тебя никто на зоне спрашивать не будет, чего ты хочешь, а чего нет. Норму не выполнишь по работе, посадят на неделю в одиночку. Хочешь попробовать, как находятся в тюрьме, в одиночке? А ты выйди в подъезд в одних штанах и футболке и постой там среди бетонных стен до самого вечера. Садиться нельзя, разговаривать нельзя, спать нельзя. И так неделю стой целыми днями без движения. На обед уху из рыбьих хвостов или ты рис с червями предпочитаешь? И вокруг сотни человек, спать придется вместе с ними, в туалет ходить вместе с ними, раз в неделю в душе под теплой водой мыться вместе с ними. Никаких нотаций, одни друзья. Нравится? Сколько хочешь так жить, пять лет или десять? Видел твое досье, на пятерку уже насобирал, время есть, чтобы и до десятки дотянуть. А твои родные хоть свободно вздохнут, сестра доучится, бабушка волноваться перестанет, пенсию можно будет не тебе на одежду и еду тратить, а себе лекарств купить, в санаторий съездить на лечение. Давно бабушка у тебя в санаторий ездила, а? Что ты голову опустил, вставай, привыкай по струнке стоять! – рыкнул Гуров, так что подросток подпрыгнул на стуле и вытянулся во весь рост. – Сколько лагерное начальство захочет, столько и будешь в строю стоять, все равно, день или ночь, а в пять утра опять на работу, и так половину твоей жизни. Заключенный Шилов, нравится, как звучит?
Ванька несмело замотал головой. А Лев Иванович тяжело вздохнул, ему не хотелось так грубо разговаривать с парнем, но он понимал, что только страх сейчас остановит слетевшего с катушек после смерти родителей подростка. Он достал вторую пачку фотографий, разложил веером на столе. Надо еще поговорить с мальчишкой, он много времени провел на улице, может, знает кого-то с таким же криминальным увлечением, как у него, вдруг опознает подростка на фото. Хорошо, что он отправил инспектора и сестру из кабинета, их назидательный тон и слезы мешают мальчику, вызывают в нем бурные реакции.