- Нет, Эдель.
- Ты же носишь рыцарские шпоры! Ты не можешь причинить вреда беззащитной женщине. Это обесчестит тебя навеки.
- Да неужели? - насмешливо осведомился он, проводя пальцами по ее волосам.
- Лайонел! Послушай. Я же замужем. Ты хочешь совершить грех. Давай... давай подождем. Когда... де Турнель умрет, тогда мы поженимся. И, я клянусь, что стану тебе самой верной и послушной женой.
- Заманчивое предложение. - Он одним резким и сильным движением разорвал спереди ее платье. Она вскрикнула и попыталась прикрыться, но он перехватил ее запястья одной рукой и завел их за голову Эдель, а другой принялся неторопливо мять ее груди. Затем наклонил голову и лизнул сначала один сосок, потом другой. - М-м-м. Какая же ты сладкая. Нет, я не готов ждать ни минутой больше. Ты станешь моей здесь и сейчас, дорогая.
- Лайонел... Умоляю...- Эдель в отчаянии предприняла такую попытку спастись, которую никак не могла позволить себе леди. Она приподняла колено и резко ударила Лайонела в промежность. Она вложила в этот удар всю силу, но Лайонел был наготове и вовремя увернулся.
- Ах ты, сучка, - процедил он злобно. - Слушай, дорогуша. Если ты не перестанешь сопротивляться, у меня есть отличный способ, чтоб усмирить тебя. Сюда приведут твоего ублюдочного сыночка, и я отрежу ему на твоих глазах пару пальчиков. Или ушки. Или язык - чтоб снова онемел, но в этот раз уж навсегда. Поняла? Ну, вот и хорошо. Снимай живо это тряпье и ложись. И не вздумай изображать камень! Я хочу, чтоб ты целовала и ласкала меня так же, как я буду целовать и ласкать тебя. Если мне понравится - твой Дик останется цел и невредим, если же нет...
Он приподнял ее и швырнул на кровать. Эдель понимала, что он не шутит и выполнит свою угрозу. Всхлипывая и дрожа от унижения, она начала снимать с себя платье. «Ради Дика, рад Дика!» - твердила она себе. Но это служило слабым утешением.
Лайонел зажег несколько факелов, которые ярко осветили постель, и встал в ногах ложа, не спуская со своей жертвы горящих глаз.
Наконец, Эдель оказалась раздетой догола. Губы Лайонел растянулись в довольной усмешке. Он стянул с себя штаны, приподнял подол рубахи и продемонстрировал Эдель свое внушительное мужское достоинство, уже гордо поднятое вверх.
- Смотри, дорогая, как он хочет тебя. И ты примешь его с радостью. И не только в лоно. Возьмешь в рот и обсосешь. Он очень это любит. Не правда ли, красавец? Обещаю, он подарит тебе немало удовольствия... Ну, давай, раздвигай ноги, я больше не могу.
Он лег на нее и снова принялся ласкать ее груди одной рукой, а пальцем другой раздвинул створки самого укромного места Эдель и ввел туда палец.
- Что ж ты такая сухая, - пробормотал он. - Расслабься, дурочка.
Он заработал пальцем. Эдель, несмотря на все его угрозы, лежала не шевелясь. Ужас, отвращение и стыд сковали ее тело. Неужели это все происходит с ней на самом деле? И это не страшный сон, а явь?
Лайонел вытащил палец и коленом шире раздвинул ей ноги.
- Пора, - хрипло выдохнул он, приподнимаясь над ней. Эдель закрыла глаза. Все было кончено. Сейчас он овладеет ею, и ей никогда уже не смыть с себя этот позор...
Вдруг ей послышался какой-то посторонний звук, - то ли шелест, то ли свист. Затем прямо ей на щеку начало капать что-то теплое. Эдель открыла глаза. Синие глаза Лайонела были широко распахнуты. Так же, как и рот. И изо рта лилась кровь. Эдель не успела сообразить, что стряслось, как Лайонел всей своей тяжестью рухнул на нее. И тогда она поняла, что он мертв.
В то же мгновение тело Лайонела было сброшено с нее сильной рукою, и Эдель с невыразимым облегчением увидела своего мужа.
- Антуан! - Она вскочила с постели и бросилась к нему в объятия. Но он отстранил ее и произнес:
- Сара поможет вам одеться, мадам.
Лицо его было бесстрастно.
Только сейчас Эдель заметила свою верную домоправительницу. Дрожа, но не от холода, а от всего перенесенного, она с помощью Сары начала одеваться. Сара прошептала:
- Бояться больше нечего, миледи. Дик в безопасности. Мириам опоила всех людей герцога, сейчас их крепко связали. И самого герцога тоже.
Де Турнель отошел к окну. Эдель знала, о чем он думает. Когда платье было надето, она подошла к нему и тихо сказала:
- Он не успел.
- Я знаю.
Как же холоден его голос!
- Он... он угрожал убить Дика. Я не могла поступить иначе. Вы понимаете?
- Понимаю.
Он не оборачивался. Но, если он действительно понимает, зачем так поступает с ней? Она сделала то, что сделала бы любая мать, если б на кону стояла жизнь ее ребенка. Эдель чувствовала, что он несправедлив к ней, и едва сдерживалась, чтоб не замолотить кулаками по этой широкой спине.
Боже, за что ей еще и это? Она отвернулась. И взгляд ее остановился на теле Лайонела. Оно лежало на животе, в спине торчала рукоять кинжала. Эдель не верилось, что он мертв. Только что он дышал, говорил, двигался. И вдруг - конец. Жалость затопила ее. Да, он чуть ее не изнасиловал... Да, он был подлым предателем и трусом... И все же она знала его с детства. Он и Родерик были ее друзьями, они вместе играли, смеялись. А теперь он убит. Он даже не успел понять, что произошло. Не успел...
- Вы убили его ударом в спину. Подлым ударом.
Она сказала это вслух. Хотя и не собиралась. Но слова вырвались сами. Муж стремительно обернулся:
- Значит, мадам, я, по-вашему, подлец?
Эдель молчала. Граф заскрежетал зубами.
- Повторяю: вы назвали меня подлецом?
Но она едва слышала его. Она во все глаза смотрела на рукоять кинжала. Драгоценные камни - рубины и большой изумруд, искусно вставленный в навершие... Нет, она не ошибается, - это клинок ее отца! Тот самый, который был при ней, когда она пыталась бежать из Фэрфакса... Тот самый, который отнял у нее рыцарь-ворон! Но это значит... это значит...
- Это... это ваш кинжал?
Муж уставился на нее, как на помешанную. Затем процедил:
- Мой. Но это к делу не относится. Я задал вам вопрос, мадам, и жду на него ответа.
Эдель вздрогнула. Как же она раньше не узнавала его голос? Да, это был он, он! Сомнения исчезли. Ее затрясло. Воспоминания о той ночи хлынули потоком. Боль... стыд... отчаяние... страх... ненависть...
- Ждете ответа? Так получите его - да, я считаю вас подлецом! - крикнула она. Лицо его исказилось, но он молча повернулся и широкими шагами вышел.
Эдель осталась вдвоем с Сарой.
- Зачем вы так, миледи, - укоризненно сказала домоправительница. - Знали бы вы, как он спешил вам на помощь. Он так вас любит, он так боялся опоздать... Он вас спас. А вы отплатили ему черной неблагодарностью.
И, поскольку госпожа не отвечала, Сара продолжала:
- В чем же он поступил подло? Что вонзил кинжал в спину этому мерзавцу Лайонелу? Да любой муж поступил бы так же на его месте. Или вы бы хотели, чтоб он сказал: «Сэр, встаньте, оденьтесь, возьмите в руки меч и сразимся с вами в честном поединке?!»
Эдель всхлипнула. Слезы, наконец, хлынули из глаз неудержимым потоком.
- Сара!.. Я так несчастна! - воскликнула она, бросаясь на грудь верной служанке и разражаясь судорожными рыданиями...
- Скажите мне одну вещь, мессир. Зачем вы надели доспехи рыцаря-ворона, если не являлись им?
Филипп де Буажи насмешливо улыбнулся. Даже со скованными за спиной руками, в разорванной одежде, он не потерял ни присутствия духа, ни своего обаяния.
- И только за этим вы явились сюда, в мое узилище, миледи? И ни слова утешения несчастному пленнику?
Эдель, будто не слыша его, повторила:
- Зачем вы надели латы рыцаря-ворона?
Филипп встал и подошел к решетке.
- Один поцелуй, красавица, и я отвечу.
Она повернулась, собираясь уходить. Герцог быстро произнес: