Джиллиана тревожно всмотрелась в ее обострившиеся черты. Принцесса показалась ей особенно бледной и по-детски хрупкой. Выживет ли она? Сказать по правде, Джиллиана совсем не была в этом так уж уверена.
— Ну вот, я сделала все, что могла, — сказала она, оборачиваясь к своей служанке. — Тебя же я прошу остаться с принцессой до утра. Почаще обтирай ее прохладной водой и давай ей питье. Утром еще раз можно принять лекарство. Я распоряжусь, чтобы тебе постелили тут же, в комнате, и ты тоже сможешь иногда отдыхать.
Сидя в кресле, Райен в оцепенении глядел на дверь спальни. Если бы сэр Хэмфри не заговорил, принц не вспомнил бы, что в комнате он не один.
— Не беспокойся, королева сделает для твоей сестры все, что возможно.
— Но хватит ли этого, чтобы ее спасти?
— Этого не знает никто, кроме Господа.
— В последнее время Он не слишком утруждал себя заботами о нас с сестрой, — с горечью произнес Райен.
— Иногда Он говорит с нами, но мы средь мирских забот не слышим гласа Господня.
Райен негодующе вскинул голову.
— Может, ты и есть глас Господень?
— Нет. Но сегодня ты взял в жены ту, чьи помыслы и дела чисты, и, быть может, Он захочет говорить с тобой её устами. Если ты не будешь противиться, она поможет тебе обрести утраченную веру.
— Она и так мне уже достаточно помогла. Кто просил ее вообще вмешиваться в мою жизнь? Господь?
Сэр Хэмфри улыбнулся.
— Возможно.
В дверь громко постучали, и Нетта, появившаяся из спальни, пошла открывать. За дверью стоял один из рыцарей короля Генриха. Рыцарь заглянул в комнату, видимо, надеясь хоть краем глаза увидеть прекрасную молодую королеву, о которой говорил сегодня весь Лондон.
— Что вам угодно? — холодно осведомилась Нетта.
— Я должен передать кое-что твоей королеве.
— Так передайте мне.
Рыцарь подчинился с видимой неохотой.
— Его Величество празднует сегодня бракосочетание королевы Джиллианы и принца Райена. В семь часов их проводят в Пиршественную залу. Они будут почетными гостями короля Генриха.
— Я передам Ее Величеству. — С этими словами служанка бесцеремонно захлопнула дверь перед самым носом английского рыцаря. Видимо, она вообще недолюбливала англичан.
Райен с усмешкой наблюдал за происходящей сценой.
— Видимо, все талшамарки, от служанок до королев, питают к мужчинам одинаковое презрение, — заметил он.
— Вот как? — немедленно отозвался сэр Хэмфри. — Зачем же тогда королева спасла тебя от гибели? Из презрения? Ведь, согласись, не вмешайся она сегодня, тебя бы уже несколько часов как не было на этом свете. Советую не забывать.
— Как тут забудешь, когда все наперебой об этом напоминают.
— Тебе, я вижу, неведомо чувство благодарности. Райен пронзил талшамарца свирепым взглядом.
— Я знаю, что главный мой спаситель — принц Ричард, и не намерен благодарить никого другого.
Сэр Хэмфри от души расхохотался, откинув голову.
— Уверяю тебя, Ричард не имеет к этому никакого отношения.
— Тогда кому я обязан своим спасением? — нахмурился Райен.
— Главным образом моей королеве. Что же касается вашей свадьбы, то знай, что ни я, ни остальные ее подданные вовсе не желали этого союза. О тебе я слышал мало хорошего, она же заслуживает истинно благородного супруга, который сумеет ценить и уважать ее. Судя по всему, ты на это просто не способен.
Райен неожиданно почувствовал себя пристыженным. Ведь в сегодняшних его речах и поступках и правда было мало благородства, а с королевой Джиллианой он с самого начала обращался крайне пренебрежительно. Неведомо почему ему вдруг захотелось заслужить уважение этого старого рыцаря.
— Не волнуйся за свою королеву, я не обижу ее.
— Смотри же. Когда я сказал, что могу перерезать тебе глотку, я не шутил.
Райен опустил голову.
— Возможно, этим ты окажешь мне услугу.
9
Сидя у постели сестры, Райен прислушивался к ее слабому, но ровному дыханию. Отблеск пламени свечи, горевшей на столике возле кровати, падал на ее лицо. Оно уже не поражало, как прежде, своей смертельной бледностью и казалось почти спокойным. Если когда-нибудь удастся вывезти ее из Англии, мысленно пообещал себе Райен, ноги их больше не будет в этой треклятой стране.
Послышался стук в дверь, и в спальню осторожно заглянула Нетта.
— Ваше Высочество, там проходил королевский стражник. Он передал, что скоро за вами пришлют. Время идти к столу. Начинается торжественное пиршество в честь вашей свадьбы.
Райен предпочел бы сейчас остаться с больной сестрой, но выбирать ему не приходилось.
— Львиное логово все же лучше, чем львиная пасть, верно, Нетта?
Она улыбнулась.
— Моя королева тоже так считает.
— Скоро она будет готова?
— Она уже ждет вас в соседней комнате.
Райен легонько дотронулся до бледной щеки Кассандры.
— Нетта, ты присмотришь за моей сестрой?
— Не беспокойтесь, Ваше Высочество, я буду находиться при ней неотлучно.
Пожалуй, это был самый длинный день в жизни принца Райена. Он смертельно устал и менее всего желал сейчас пировать с королем Генрихом — но делать было нечего, и он встал.
Когда он вышел из спальни, Джиллиана стояла к нему спиной, глядя в окно. Она была одета в темно-красные бархатные одежды, лишь на голове мерцала под лучами солнца золотая накидка, увенчанная короной. Услышав его шаги, она резко обернулась.
Ее красота ошеломила Райена. Никогда прежде ему не доводилось видеть такого совершенства черт, даже Катарине было далеко до нее. Странно, что и в этом своем ярко-красном наряде она выглядела такой же юной и невинной, как прежде в белом.
— Пойдемте? — произнес он, подавая ей руку. Некоторое время Джиллиана молча смотрела на него. Перед ней стоял широкоплечий, высокорослый красавец. От него исходило ощущение силы и уверенности даже сейчас, будучи пленником, он казался хозяином положения. Темные глаза принца уже не излучали презрение и неприязнь, как в церкви. Выражение их осталось непонятным для Джиллианы. «О чем он думает?» — невольно подумалось ей.
Наконец она оперлась о предложенную руку принца.
— У меня тоже нет особого желания участвовать в это застолье. Но если мы хотим обрести свободу, ничего не поделаешь — придется потерпеть. Пусть Генрих поиграет в хлебосольного хозяина. Думаю, теперь он уже окончательно уверился сам и убедил других, что сегодня все произошло по его собственному плану.
Райен внимательно вгляделся в синие глаза.
— Вы так хорошо его знаете, что беретесь судить о его действиях?
— Я его совсем не знаю, зато мне многое известно о нем по рассказам королевы Элинор. А уж для нее характер Генриха — открытая книга. Думаю, что за столом он постарается показать подданным, как великодушен он бывает даже к своим врагам.
— Вы называете себя его врагом?! Прошу простить меня за дерзкие мысли, но я до сих пор не могу избавиться от подозрения, что вы с ним заодно.
Она опустила глаза, и длинные тени от ресниц легли на ее щеки, потом произнесла, особенно четко выговаривая слова:
— Признаться, ваше мнение обо мне мало интересно. Я помогла вам и скоро попрошу вас помочь мне. Больше, я полагаю, нас с вами ничто не связывает.
— Интересно, чем я могу помочь вам? Разве вы в чем-то нуждаетесь?
— Я скажу вам об этом в свое время. А сейчас нам пора, не будем заставлять хозяина ждать, — отчужденно ответила Джиллиана.
В Пиршественной зале уже толпились придворные и их жены. Длинные столы стояли готовые к праздничной трапезе. Со стен свисали великолепные гобелены. Казалось, что все гости говорили одновременно, и от этого в зале стоял несмолкающий гул. Судя по доносившимся обрывкам фраз, предмет разговора был один и тот же молодая королева и ее муж, Золотой Сокол.