Чуб ответил как всегда сухо и односложно:
– У нас хорошо готовят, – при этом он сдержанно улыбнулся – минимальная вежливость, без которой его поведение вообще можно было бы считать хамским.
– Кстати, я вот хотел спросить у тебя: воюем мы сейчас с Эритреей (Сиверцев сделал упор на слове «мы»). Что там у вас за противоречия? Что вообще происходит?
– Война, – амхара превзошёл в лаконичности самого себя. Его тёмное лицо с тонкими чертами оставалось абсолютно непроницаемым, как посмертная маска египетского фараона. Это было почти полное отсутствие мимики – древний восточный покой. Глаза амхара были так же необычны: умные, глубокие, немного томные, и всегда избегающие встречного взгляда. Казалось, он хранил некую тайну, ни сколько при этом не беспокоясь, что она будет раскрыта, по причине полной недоступности назойливому фаранти. Однако Сиверцев не унимался:
– А как у вас в стране преобразования идут? Как простые люди относятся к президенту Менгисту Хайле Мариаму? – вопрос Сиверцева был вполне советским. Едва грянули первые барабаны перестройки, в Союзе стало не найти ни одной кухни, где не обсуждали бы Горбачёва. Но Чуб, похоже, не был взволнован этой темой:
– Не знаю, – он ответил совершенно спокойно и равнодушно. «Всё ты знаешь, – подумал про себя Сиверцев, – И русский язык ты знаешь достаточно, чтобы ответить развёрнуто. А если честно не хотел отвечать, так мог хотя бы выразить своё восхищение горячо любимым лидером, но ты вообще говорить не хочешь. Ты хотя бы помнишь о том, что такие как я подставляют свои головы под пули ради таких как ты?». И всё-таки Сиверцев не унимался:
– Слушай, а чего это многие ваши офицеры так зло на нас смотрят? Заметно, что они нас ненавидят, да они и скрывать это не пытаются. Обидно всё-таки. Мы же здесь не оккупанты какие-нибудь. Вы сами нас позвали, мы вам помогаем.
– Не надо обращать на них внимания, – этими словами амхара Чуб, во всяком случае, отметил, что сам он не принадлежит к тем, кто ненавидит русских.
Когда они уходили из ресторана, Сиверцев хотел заплатить за своего «боевого друга», но Чуб спокойно и бесстрастно сказал, что сам за себя заплатит. «Спасу нет до чего гордый», – раздраженно подумал Сиверцев. Кажется, на сей раз он не сумел скрыть своего раздражения, да уже и не пытался.
***
На следующий день его вызвал к себе советник командира полка, бравый подполковник, до Эфиопии прошедший Анголу и Мозамбик. Сиверцев уважал этого немногословного боевого офицера в первую очередь за то, что подполковник никогда не отдавал бессмысленных и абсурдных распоряжений по службе, чем славились другие наши советники. Подполковник Мелин был вполне дружелюбен:
– Капитан Сиверцев, очень прошу вас никогда и ни при каких обстоятельствах не задавать эфиопским офицерам вопросы выходящие за рамки ваших непосредственных служебных обязанностей. Это первое. Второе: когда вам сказали, что не позднее чем в 19 часов вы должны находиться у себя дома, это была не шутка. А вчера в 19 часов 15 минут вы всё ещё находились в городе. Указываю на недопустимость.
– Товарищ подполковник, разрешите обратиться в частном порядке, без чинов.
– Ну, попытайся.
– За что мы воюем? Защищаем завоевания эфиопской революции? Это было бы мне понятно. Я никакой не диссидент и не антисоветчик. Мы оказываем помощь братскому народу? Это тоже было бы понятно, но почему тогда высококультурные и хорошо образованные эфиопы смотрят на нас, как на назойливых мух, как будто едва терпят нас рядом с собой? А это люди политически грамотные, смею вас заверить, они никакие не контрики. Но почему тогда они относятся к нам не как к братьям по оружию, а как к паршивым наёмникам, как к рабам, которых они купили с потрохами? Мы здесь не колонизаторы, мы уважаем местное население, но они-то нас уважают хоть чуть-чуть? В столовке есть с нами не хотят за одним столом, сколько мы не приглашаем, как будто они белые люди, а мы черные. Вечер отдыха недавно был, Володька Кудасов решил пригласить на танец одну местную красавицу, так эфиопы его чуть на части не порвали, растаскивать пришлось.
– А вам, дуракам, разве не говорили, что местных красоток на танец приглашать не надо? Ты лучше мою жену пригласи, она, конечно, не такая уж красавица, но ты зато будешь в полной безопасности, если, конечно, потанцуешь и этим ограничишься. Вы что, пацаны, не поняли, что мы с вами не в Союзе, и вообще не в Европе? – Мелин посмотрел в окно и упавшим шепотом добавил: «Мы в полном дерьме по самые гланды».
– Так значит, эфиопы всё-таки брезгуют нами?