Никита потянулся было к переключателям под рулевым колесом, но Саша отстранил его руку, недвусмысленно покачав головой: нельзя! Никита в ответ прошипел:
- Да чего ты боишься, я же умею!
Но Саша был непреклонен, и тогда Никита снова взялся за рычаг между сидениями, надавил на кнопку на самой его макушке, и рычаг вдруг поддался и сдвинулся с места – вниз, прямо до упора. Никита посмотрел по сторонам и тут заметил, что автомобиль начал медленно двигаться назад, с парковки к проезжей части, которая шла вдоль их многоквартирного дома. У Никиты глаза полезли на лоб от страха, и волосы, казалось, зашевелились на макушке, а Сашка, обнаружив неладное, закричал:
- Ты что, ручной тормоз трогал?!
Автомобиль медленно сползал вниз по наклонной, в сторону одного из подъездов.
В этот момент Сашина мама с тигриной грацией перегнулась с заднего сиденья и рванула на себя злополучный рычаг. Машина резко дернулась и встала. Никита обернулся и увидел строгое лицо женщины, а сквозь заднее стекло – высокое дерево у третьего подъезда, в которое они чудом не успели врезаться.
- «Я могу ездить, я могу управлять!» - между тем передразнивал его Саша, и казалось, будто он продолжал урчать, играя в гонщика, только сейчас его урчание скорее напоминало рёв перегретого двигателя. – Тоже мне, всёмогучка!
Никита растерянно моргал глазами, не зная, что сказать: он чуть было не стал виновником самой настоящей аварии.
- А если бы сзади проходили дети, или бабушки, или всё равно кто?- спросила Сашина мама.
Серьёзность поступка, наконец, стала доходить до его сознания.
- Я же не специально, - промямлил он виновато. – Я же не думал…
- Так думать прежде надо! – сказал Саша и отвернулся к окну. – Сейчас папа мне никогда не разрешит сидеть впереди, и всё из-за твоих дурацких «ямогучек».
- Я… я не буду больше, простите, - сказал Никита и, открыв дверь машины, выскочил наружу.
Пробежав по дороге несколько десятков метров вдоль своего дома мимо окон первого этажа и маленьких палисадников у дверей подъездов, он, вконец запыхавшись, остановился и присел на скамейку, не обратив внимания на сидящего там, на другом конце, с краю, мужчину. К счастью, это был его подъезд, и он почувствовал себя в безопасности. Сердце сильно колотилось, и руки непроизвольно сжимались в маленькие кулачки. Со своего места он видел, как к злосчастному автомобилю вышел Сашин папа, и Никита инстинктивно пригнулся, чтобы спрятаться за ветками кустарников. Он видел, как Федор Петрович недоуменно взглянул на свою машину, каким-то чудесным образом оказавшуюся совсем не там, где он её оставил, и расстроенное лицо Саши, который начал что-то ему объяснять, указывая в сторону, куда убежал Никита.
Мальчик пригнулся ещё ниже, почти скрючившись на лавочке. Он не смотрел больше в том направлении, а уставился на свои кроссовки, заляпанные засохшей белой глиной – напоминанием его творческой деятельности по выравниванию стен в их квартире. Тут он только подумал: «А как же там дядя Коля с ремонтом?» Вдруг его художества тоже также засохли на стене, как и эти капли на обуви и на его футболке? Что, если их уже никак нельзя оттереть, и вся работа строителя пойдёт насмарку? Никита пошаркал ногтем по белым твёрдым капелькам шпатлёвки, и они, к его радости, быстро отскочили от поверхности кроссовок.
Словно отвечая на его мысли, сидящий на другом конце скамейке мужчина произнёс знакомым голосом:
- Ну что, строитель, водительские права получил?
Никита оглянулся на него и узнал дядю Колю.
- Да я ведь… это…
- А, ты разряд по футболу, наверно, успел заработать? – Николай хитро прищурился.
Никита вздохнул.
- Так вы видели всё.
- Да уж… За час моего обеда ты здорово потрудился, Никита.
Мальчик заёрзал на месте.
- Ничего у меня не получатся. Вон вы как ловко с этой штукой работаете!
- Да ты не переживай, - похлопал его слегка по плечу дядя Коля. – Я ж тоже не сразу строителем стал.
- А как? – спросил Никита.
- Сперва учился, потом работал на стройке, потом уже в мастера… Умение приходит с опытом – это когда ты с желанием делаешь свою работу. Потом и навыки приобретаешь. Без этого никак.
- Я Славка?
- Это футболист ваш местный? – переспросил Николай, и когда Никита утвердительно кивнул, закончил фразу: - Ну, по нему сразу видно, что он в секции занимается. А там – работа с мячом, работа на выносливость, это большой труд – овладеть техникой игры. Всё требует специальных знаний и умений. А представь, если бы это не футбольная площадка была, а, скажем, бассейн в два метра глубиной – ты бы тоже прыгнул поплавать наперегонки?
Эта мысль не приходила Никите в голову. Плавать он не умел, и это, хочешь-не хочешь, но факт. Или, по крайней мере, он не пробовал на двухметровой глубине.
- Вот лучше и не пробуй, пока не научишься – мой тебе совет.
Никита согласился с таким разумным подходом. И спросил:
- А что станется со стеной в той комнате? Ну, в которой я…
- …поработал?- с улыбкой закончил фразу за него строитель.
Никита кивнул.
- Да засохнет и отвалится, я заново сейчас сделаю. Главное, чтоб не отвалились те знания, которые ты сегодня получил.
Николай поднялся со скамейки.
- Мне пора дальше работать, а ты не скучай,- сказал он и скрылся в тени их подъезда.
Никита ещё некоторое время сидел на скамейке, выводя носком причудливые знаки на земле перед собой. Потом он подошвой выравнивал поверхность, но сквозь новый слой земли и песка все равно проступали линии и загогулины, выведенные им до этого. Потом он попробовал оттереть всю грязь со своих кроссовок и футболки – засохшие капли шпатлёвки легко отслаивались и отлетали, но под ними оставались радужные пятнышки, которые прочно, казалось, въелись в ткань его одежды.
Они так никогда и не отстирались до конца. Но Никита уже знал, что не это главное.
6
Саша укладывался в постель с приятным ощущением чего-то чудесного – ведь завтра он впервые пойдёт в школу, и родители обещали отметить этот день по-особому! Так что неделю назад он честно написал на тетрадном листочке свои ожидания по поводу этого события: он хотел бы получить в подарок роликовые коньки. Это был первый пункт. Если почему-то с роликами не получится, то набор для плавания тоже сойдёт – маска, трубка, ласты – очень полезные и нужные предметы, ведь если они у него появятся, то мама обязательно уговорит папу купить ему абонемент в бассейн. Третьим пунктом в списке фигурировала плечевая сумка с длинным ремнём, чтобы носить на уровне колен – весьма модное дополнение к толстовкам с капюшонами, в которых в эти сентябрьские дни щеголяли школьники. Мама посоветовала написать ему три из своих предпочтений, в порядке нужности. Но Саша скромно в конце подписал четвертое: компьютер, если получится.
На то, что «получится компьютер» он, в принципе, и не рассчитывал вовсе. Взбивая подушку, у него мелькнула мысль, что у Ваньки-то он есть, с плоским экраном – ну и что с того, что это старый Пентиум. Старый – не старый, а Пентиум с играми и офисным набором не у всех мальчишек бывает.
Саша вздохнул.
Списочек он, как и положено, положил тогда под подушку. Его всё ещё терзали сомнения – куда он затем пропадает? Мама уверяет, что это Дед Мороз собирает пожелания детей ночью, когда они спят. Выбирает из них что-то на один праздник, на другой, потом на день рождения, а остальные складывает у себя в сейфе и хранит до Нового года, пока не наступит пора опять посмотреть на их желания и сравнить с их поведением. У Саши, однако, уже зарождалось подозрение, что, может, дед Мороз и причастен ко всему этому, но его родители, наверно, всё же задействованы больше. Да и Пашка, его друг, про то же говорит – никаких дедов морозов и фей не бывает, это всё американцы, дескать, выдумали, чтобы налоги не платить. Какие налоги, какие американцы? Понаслушается по телевизору чепухи разной, а потом и всем остальным голову забивает. Дед Мороз – это… это, может, и не дед совсем, и даже не человек, но что-то такое, что делает его, Сашину, жизнь намного легче и веселее, когда думаешь о предстоящих праздниках.