- Прекрасный тост! - одобрил Шеврез.- Но о каких женщинах вы говорите, любезный маркиз,- о католичках или гугенотках?
- Vive-Dieu! Конечно, о католичках. Гугенотки разве знают, что такое любовь? Кроме того, говорят, они почти все неопрятны. Я, клянусь, никогда с ними не имел дела,- прибавил он смеясь.
- Ошибаетесь, маркиз де Лафар,- сказал, вставая незнакомец, пришедший с Сент-Иремом,- гугенотки отлично знают, что такое любовь, кроме того, между ними есть прелестные, я знаю.
Все рассмеялись.
- Уйдемте, граф,- сказал Ватан на ухо графу дю Люку.- Здесь так душно, и эта ватага такая несносная!
- Да я с удовольствием бы ушел,- отвечал, горько улыбнувшись, граф,- мне противно слушать всю эту галиматью, но посмотрите, какой страшный ливень! Надо переждать немножко.
Капитан, уже поднявшийся было, уныло опустился опять на стул.
- Судьба так хочет,- прошептал он.
Между тем разговор между маркизом де Лафаром и незнакомцем продолжался, к большому удовольствию окружающих.
- Э! Что же вы хотите этим сказать? - вскричал маркиз.
- То, что вы еще молоды, маркиз,- отвечал незнакомец.
- Я состарюсь,- важно отвечал де Лафар.
- Конечно, но пока вы все-таки молоды и еще неопытны.
- Ах, Боже мой! А между тем я всеми силами стараюсь приобрести опыт. Просветите меня, пожалуйста!
- Извольте, маркиз, прежде всего позвольте вам сказать, что не все храмы Венеры одинаковы.
- А!
- Да, есть один, например, стоящий всех остальных.
- О, сжальтесь над моим неведением! Скажите, где этот храм, чтобы я мог пешком пойти туда поклониться его божеству!
- Вам недалеко придется идти, только предупреждаю, Венера его - гугенотка.
- Все равно, лишь бы она была хороша!
- Она очаровательна.
- В какой же благословенной стороне этот чудесный храм?
- В трех милях отсюда, па вершине холма, небрежно глядящего на быстрые воды Сены.
- О, ради Бога, без поэзии!
- Знаете, маркиз, куда гугеноты ходят слушать проповедь?- насмешливо спросил незнакомец.
- В Аблон, кажется?
- Так вот, я бы сказал вам: «Ступайте в Аблон», если бы красавица, о которой идет речь, не была уже нежной любовницей одного из моих друзей.
Во время этого разговора у графа дю Люка холодный пот выступил на лбу; он с первого же слова хотел вскочить и заставить этого человека замолчать, хотя еще не было произнесено ни одного имени.
- Счастливый, шельма,- вскричал де Лафар.
- Он гугенот, вероятно? - поинтересовался шевалье де Гиз.
- Угадали, монсеньор,- сказал своим крикливым голосом незнакомец,- гугеноты более ловкие стрелки, нежели вы думаете.
- Ах, плуты! Мне бы это и в голову никогда не пришло! - вскричал Шеврез.
- Все это прекрасно, мой любезнейший,- сказал де Ланжак,- но ваш рассказ неубедителен, чтобы в него поверить.
- А что же вам еще нужно, граф?
- Назовите имена!
- Гм! - насмешливо заметил тот,- Это щекотливо, господа.
- Может быть, но пока вы не скажете, мы будем считать вас за…
- Позвольте! - поспешно вскричал незнакомец.- Вы собираетесь оскорбить меня, но я с вами ссориться не хочу. Если вы требуете, извольте! Фамилия гугенота - барон де Серак.
- Барон де Серак? - переспросил Теминь.- Да я его знаю.
Очень возможно.
- Pardieu! Да несколько дней тому назад я получил от него письмо из Бордо.
- Вероятно, он приехал…
- Впрочем, может быть, этот де Серак волокита…
- Ну хорошо,- продолжал маркиз де Лафар.- Мы знаем кавалера, а дама?
- Господа, это уж очень деликатный вопрос, имя женщины… добродетельной,- прибавил он с едкой иронией,- так как я вам должен сказать, что это самая.чистая, целомудренная женщина.
- Довольно, довольно,- закричали все со смехом.
- Ба! Да ведь не больше чем всего лишь гугенотка!- заметил шевалье де Гиз.- Мы добрые католики, ну, говорите имя!
- Вы требуете?
- Да, да!
- В таком случае извольте, как это мне ни прискорбно: любовница моего приятеля барона де Серака - знатная, добродетельная Жанна де Фаржи, графиня дю Люк де Мовер.
Едва он успел договорить эти слова, как граф дю Люк пощечиной свалил его со стула на пол, крикнув:
- Ты лжешь, негодяй!
На минуту все остолбенели. Никто не ожидал такого скандала.
- Запри дверь, Сирак.- спокойно сказал метр Бригар одному из гарсонов.
Незнакомец, придя в себя от тяжелого удара, встал.
Мигом все столы и стулья отодвинулись к стене, все столпились, чтобы лучше видеть происходящее. Ватан и Клер-де-Люнь бросились к графу.
- Ну, красавец, и с тобой мы разделаемся,- сказал капитан, ударив по лицу де Местра.
- И с вами, белокурый вельможа,- сказал Клер-де-Люнь Сент-Ирему.
- Не убивай его,- шепнул ему Ватан,- он мне нужен.
- Хорошо, будьте покойны.
- Милостивый государь,- сказал незнакомец графу дю Люку,- я не знаю вас, но убью.
- Без фанфаронства,- отвечал граф,- я знаю, что ты негодяй.
- По местам! - крикнул Ватан.
Граф отступил на шаг.
- Капитан, вы знаете, что это дело касается лично меня,- сказал он.
- Полноте! - сурово отвечал авантюрист.- За кого вы меня принимаете? Разве вы не видите, что эти три мошенника пришли с намерением оскорбить вас? Вы попали в западню.
- Верю вам.
- Да, но надо было поверить раньше, убьем этих негодяев, как бешеных собак, граф!
- Я вас жду, господа,- повторил незнакомец,- может быть, вы испугались?
Они встали на места: граф напротив незнакомца, Ватан - напротив де Местра, Клер-де-Люнь - напротив Сент-Ирема.
В зале наступила глубокая тишина.
Противники, со шпагой в одной руке и с кинжалом в другой 30, смерили друг друга взглядами.
Они чувствовали, что будут биться насмерть, и у самых храбрых дрогнуло сердце, как перед неизбежной катастрофой.
- Деритесь, господа, никто вам не помешает! - вскричал с иронией метр Бригар.
Шпаги скрестились.
XV ДУЭЛЬ
В то время дуэль была не то, что теперь. Во-первых, это была почти всегда дуэль насмерть, а во-вторых, и условия были иные. Бойцы раздевались по пояс и дрались со шпагой в одной руке, с кинжалом в другой; кинжалом прикрывались как щитом и отбивали удары, а шпагой наносили их. Бой сопровождался криком или смехом. Свидетелей тогда не было, были только секунданты, которые тоже дрались между собой и могли помогать тем, чью сторону держали, если считали, что противники слишком их теснят.
Это было и страшно, и красиво, как всякая борьба, в которой человек, забывая свою так называемую цивилизованность, превращается в дикого зверя.
Шестеро противников, обнажившись по пояс, с минуту стояли смирно и затем отчаянно бросились друг на друга.
Окружающие сразу увидели, что бойцы обладают высшей степенью искусства.
- Вы ведь, конечно, хотите убить этого негодяя? - успел шепнуть капитан графу Оливье.
- О, конечно! - с бешенством отвечал граф,
- Хорошо, тогда это уж мое дело.
- Что такое?
- Ничего,- сухо отвечал капитан.
- Они сильны!-говорил между тем незнакомец Сент-Ирему.
- Боюсь, что так, но мы справимся!
- Pardieu!
- Ловкие шельмецы! - весело вскричал шевалье де Гиз, хлопая в ладоши.- Вот чудесная дуэль!
- Она недолго продлится, монсеньор,- отвечал ему Ватан своим насмешливым тоном.
Посреди этой ожесточенной борьбы случилось то, чего сначала даже окружающие не могли понять.
Батан стоял по правую руку графа дю Люка. В ту минуту, как незнакомец нападал на Оливье, капитан с пронзительным криком бросился на своего противника, де Местра; отстранив его шпагу, он проткнул его своей, а кинжалом между тем, быстро отклонившись в сторону, отбросил шпагу незнакомца.