Поблагодарив милой улыбкой мушкетера, она села и пригласила сесть кавалеров.
Негры расположились по обеим сторонам стола, поставили на пол свои мушкеты и опять сделались неподвижны, как статуи.
Дама, наклонившись немного к одному из мушкетеров, довольно громко, так что любопытные соседи могли их слышать, заговорила с ним на каком-то иностранном языке.
- Что это за язык? - шепнул дю Люк одному из своих товарищей.
- Не немецкий, это точно,- отвечал Бассомпьер.
- Она говорит по-мавритански,- с замечательной уверенностью сказал де Шеврез.
- Вы разве знаете мавританский язык? - удивились вельможи.
- Не думаю! Но в детстве у меня был гувернер, старик аббат, которому не позволяли слишком строго выговаривать мне; когда я провинялся - а это случалось раз двадцать в день,- он начинал бранить меня по-мавритански и бранил досыта. Я ни слова не понимал, но ужасно этого боялся! Язык, на котором говорит эта дама, очень напоминает мне то, что я слышал от моего аббата, и отсюда я заключаю, что она говорит по-мавритански.
Звонкий, веселый смех дамы заставил его вдруг замолчать и совершенно оторопеть.
- Ошибаетесь, граф де Шеврез,- сказала она на чистейшем французском,- это не по-мавритански, а по-португальскн.
- Ну, это все равно,- засмеялся Бассомпьер,- португальский язык столь же похож на мавританский, сколько лотарингское наречие на немецкий.
- Вы находите, монсеньор де Бассомпьер?-сказала дама.
- Так вы португалка, сударыня? - любезно спросил шевалье де Гиз.
- Может быть, шевалье де Гиз.
- Нет, вы ошибаетесь, господа,- улыбнулся граф дю Люк,-эта дама - ангел, спустившийся па землю.
- Или демон, поднявшийся из ада, чтобы погубить вас, граф дю Люк де Мовер,- прибавила незнакомка, иронично Сверкнув на него глазами.
- Так вы всех нас знаете, сударыня? - удивился Бассомпьер.- Это для пас большая честь и большое счастье.
- Да, господа, и знаю лучше, чем вы предполагаете; мне известны также и ваши друзья: де Ланжак, де Лафар и де Сент-Ромм, мертвецки пьяные и спящие па столе.
- Ах, Боже мой, да это колдунья, друзья мои! - вскричал с комическим отчаянием де Шеврез.
- Как жаль, что тут нет его преосвященства епископа Люсонского! - прибавил Бассомпьер.- Он так хорошо умеет заклинать духов!
Незнакомка и ее двое кавалеров громко рассмеялись.
- Колдунья или нет,- сказал вполголоса дю Люк,- я готов пойти за нею в ад!
- Даже не увидев меня? - насмешливо произнесла она.
- Особенно не видев вас, честное слово!
Она улыбнулась и призадумалась.
- Смотрите, Оливье! Осторожнее! - предупредила молодежь.- Может быть, под этими душистыми перчатками скрываются острые когти!
Незнакомка рассеянно сняла одну перчатку, открыв прелестную белую ручку.
- Розовые когти наносят самые тяжелые раны,- насмешливо сказала она.
- Pardieu! Я все-таки повторяю кто бы вы ни были, я пойду за вами куда угодно, хоть в ад, по одному вашему знаку.
- Разве вы свободны? - сухо оборвала она графа.- Вы, кажется, забыли, что у вас есть жена, граф Оливье дю Люк де Мовер?
- О! - Оливье побледнел как смерть и, совершенно уничтоженный, опустился на стул.
- Вы правы, де Шеврез, это колдунья! - сказал, смеясь, Бассомпьер.
- Хотите убедиться в этом, де Бассомпьер? Справьтесь у мадам де Куланж.
- Демон!-произнес Бассомпьер, бледнея.- Я отступаюсь, господа.
- А что вы скажете мне, прелестная сивилла 36?-› спросил де Гиз.
- Скажу одно, шевалье: ваши предки были львы, но если вы не остережетесь, ваш род выродится в обезьян!
- Pardieu! - вскричал он, приподнявшись.
Его удержали.
- Неужели вы станете сердиться на женщину? - упрекнул шевалье граф де Шеврез.
- Де Шеврез прав,- насмешливо продолжала незнакомка,- только мелким людям доставляет удовольствие оскорблять или бить женщин. Не правда ли, шевалье?
- Вы прелестнейший демон, какого я когда-нибудь видел,- отвечал де Шеврез, едва заметно побледнев,-Господа, нам всем досталось понемногу!
- И вы довольны?
- Не совсем; партия неравная.
- Это отчего? - надменно спросила дама.
- Оттого, что вы знаете, кто мы, а мы вас не знаем.
- Но узнаем! - порывисто сказал де Гиз.
- Берегитесь, шевалье! Это похоже па угрозу,- отвечала она, не смущаясь.
- Это и есть угроза! Pardieu! Неужели можно позволить вам, сударыня, приходить в ресторан и замаскированной оскорблять вельмож знатнейших домов Франции! Вы первая начали с нами разговор и без всякого повода с пашей стороны оскорбили каждого из нас. Это вам даром не пройдет. Ваши кавалеры, если они действительно дворяне, ответят за ваши слова!
- Мы не деремся, милостивый государь,- хладнокровно сказал один из мушкетеров.
- А! Так что же вы делаете?
- Наша обязанность убивать тех, кто осмелится оскорбить эту даму,- отвечал другой.- Мы объявляем себя ее покорными слугами.
С этими словами они прицелились из пистолетов, а негры из мушкетов.
- Прекрасно! - усмехнулся де Гиз.- Так вы наемные убийцы?
- Как прикажете? - спросил один из мушкетеров даму в красной маске.
- Подождите! - она спокойно и небрежно улыбнулась.
- Sang-Dieu! Но это невозможно! - возмутился де Гиз.- Как вы думаете, господа?
- Мы с вами,- отвечали Бассомпьер и де Шеврез.
Они начали будить спящих товарищей, крича нм, что речь идет о расправе. Те живо вскочили и схватились за шпаги.
- Битва? Браво! Это окончательно прогонит наш сон!
- Господа, выслушайте наши условия! - решительно сказал де Гиз, гордо обращаясь к мушкетерам.
- Ваши условия? - с насмешливой улыбкой переспросила дама.
- Да, сударыня; мы не убийцы и непременно разделаемся с негодяями, которые вас защищают.
- Какие же это условия? - повторила она, слегка закусив губы.
- Вы сейчас же снимаете маску, сию минуту, понимаете, сударыня? Мы хотим знать, кто вы такая. Затем вы попросите у нас извинения за нанесенные обиды.
- Извинения? Ну, это слишком по отношению к женщине, шевалье! - насмешливо сказала она, искоса взглянув на графа дю Люка.
- Мы даем вам пять минут на размышление, сударыня.
Де Гиз положил на стол свои часы, осыпанные бриллиантами.
- Благодарю вас за столь долгий срок, милостивый государь. Мне довольно и одной минуты. Теперь вы меня выслушайте.
Граф дю Люк быстро бросился вперед и стал между товарищами,
- Ни слова больше, сударыня! - строго сказал он.- Вы, конечно, очень виноваты перед нами, но не заслуживаете такого строгого наказания, какое назначают вам мои товарищи. Если бы мужчина нанес нам подобное оскорбление, он поплатился бы своей кровью, оскорбление от женщины мы презираем. Если вы, пользуясь своей слабостью и, по всей вероятности, знатностью происхождения, считаете себя вправе говорить каждому, что угодно, так мы не забыли того, что нам приказывает честь. Спрячьте шпаги, друзья мои! Хозяин, велите подать нам глинтвейн! Будем пить, не обращая больше внимания на разгульных женщин, бродящих ночью по улицам и оскорбляющих порядочных людей!
- Милостивый государь! Вы дорого поплатитесь за такую обиду! - крикнула дама, бросившись к графу.
- Полноте, сударыня! Разве я знаю, кто вы такая?- отвечал он, презрительно улыбнувшись и пожав плечами.
- О, берегитесь!
- Чего, сударыня? Я перед вами: извольте, прикажите вашим лакеям стрелять в меня.
Незнакомка с отчаянным жестом откинулась назад и закрыла лицо руками.
- Будем пить, господа! - повторил граф, подставляя хозяину стакан.
- Отлично, друг! - согласились вельможи.- Вы правы, мы действительно ошибались.
- Да,- сказал шевалье де Гиз,- и приняли распутницу за знатную даму.
- Не говорите о ней больше ни слова; кто бы она пи была - она женщина, не станем этого забывать.
Дама вдруг, как пантера, бросилась опять к дю Люку и, положив ему дрожащую руку на плечо, наклонилась почти к самому его лицу.