- Говорите яснее, сударыня.
Диана улыбнулась под маской и села на скамейку.
- Сядьте возле меня,- ласково попросила она.
- Позвольте мне остаться стоять.
- Нет, пожалуйста, вы одни должны слышать то, что я вам скажу.
- Если вы непременно требуете…- Оливье сел.
- Я вижу, вам хочется поскорей уйти от меня, Оливье, поэтому буду говорить прямо, только, пожалуйста, не перебивайте. Реформаторы в Лангедоке и Гюйенне восстали против королевской власти. Их вождь - Генрих де Роган. Герцог де Лафорс передал вам власть по управлению делами религии в Париже на время своего отсутствия. Вы все время переписывались с ним, с де Роганом и де Субизом, посылали им денег и партизанов, в выборе которых не особенно церемонились; вам помогал капитан Ватан. Недели две тому назад господин Дефонкти, бывший начальник дозора, недавно назначенный помощником парижского прево 40, с несколькими подчиненными пришел в Тюильрийский трактир, где собралось человек двадцать пять реформаторов; но их предупредили, и они успели скрыться, так что в трактире не нашли никого.
- Нет, извините, там нашли меня за завтраком вместе с двумя товарищами.
- Да, капитаном Ватаном и пастором Грендоржем. В тот же день утром Грендорж, сержант Ла Прери и еще какая-то подозрительная личность вошли в дом Дубль-Эпе, напротив Нового Моста, позавтракали там и часа через полтора вышли уже без Ла Прери.
- Он, вероятно, ушел раньше.
- Нет, граф; за этим домом зорко следит полиция, потому что там постоянно собираются гугеноты для совещаний; его обыскали весь, а солдата и следов не нашли. Предполагают, как вы и говорите, что он ушел незамеченным, а я уверена, что его убили.
Пастор и подозрительная личность, о которой я говорила, пошли от Дубль-Эпе прямо в другой трактир Тюильринского сада, где вы были в то время.
Не хотите ли вы сказать, сударыня, что я принимал участие в убийстве, если только оно действительно было? - высокомерно спросил Оливье.
Нисколько; впрочем, на подобное дело можно смотреть с разных точек зрения. Если Ла Прери убили за шпионство или измену, так это уже называют не убийством, а казнью и не считают злодейством.
- Вы удивительно хорошо знаете все эти тонкости, сударыня; но позвольте прибавить: меня удивляет, по какому вы праву меня допрашиваете?
- Я не допрашиваю, граф, а предупреждаю, чтобы вы остерегались.
- Благодарю вас за доброе желанно, но мне бояться нечего.
- Ошибаетесь, граф; и вам, и друзьям, и партизанам вашим со всех сторон грозит опасность.
- Я, сударыня, живу очень уединенно и не вижу никого, кроме двоих-троих знакомых, которые навещают меня; политикой я вовсе не занимаюсь; а если я принадлежу к реформаторской церкви, так это еще не значит, что я непременно заговорщик.
- Мое дело вас предупредить граф; поступайте как знаете; но полиции известно, что гугеноты составляют заговор, который на днях, говорят, приведется в исполнение.
- Моя невиновность оградит меня от опасности, сударыня.
- Очень буду рада,- иронично сказала она.- но если бы вам и удалось выйти сухим из воды, так друзьям вашим не удастся.
- Кого вы называете моими друзьями?
- Капитана Ватана, который следует за вами, как тень. Это довольно подозрительный авантюрист, надо заметить.
- Капитан Ватан - честный человек; я его уважаю; кроме того, он, кажется, католик.
- Это меня совершенно не касается. Еще и другие: де Леран, например, де Сент-Ромм, герцог де Роган…
- Но к чему вы упоминаете о герцоге? Его даже нет в Париже, и ему нечего бояться своих врагов.
- Полно, граф, ведь вам хорошо известно, что это не так.
- Мне, сударыня?
- Конечно! Вы ведь недавно получили от него известие.
- Извините, я не имею чести вести переписку с герцогом де Роганом…
- А!… Хорошо… так я вам скажу, где он.
- Очень обяжете,- холодно поклонился Оливье.
- Герцог де Роган приехал или дня через два приедет в Париж… завтра же, может быть.
- Полноте, сударыня! Эти шутки некстати.
- Я вовсе не шучу.
- Но зачем герцогу де Рогану быть в Париже? У него нет никакой цели.
- Как знать! - иронично прошептала она.- Любовь ведь не смотрит ни на что.
- Что вы сказали, сударыня? - вскричал граф, задрожав точно от удара.
- Правду! - твердо отвечала она, глядя ему прямо в лицо.
- Ах, сударыня! Согласившись выслушать вас, я должен был предвидеть, что вы запаслись какой-нибудь гнусной клеветой.
- Я вовсе не хочу клеветать, граф; я только отвечаю на ваши вопросы.
- Послушайте, сударыня, вы пользуетесь тем, что вы женщина; но это ужасно! Как я вас ни избегаю, вы беспощадно преследуете меня из одного низкого удовольствия раздирать мне душу.
- О граф! Как вы можете думать, что я хочу мучить вас? Ведь я не перестала вас любить, следовательно, по-прежнему предана вам, и только эта преданность заставляет меня так прямо говорить с вами. Ведь вы сами спросили, зачем герцогу быть в Париже? Вам не следовало меня об этом спрашивать.
- Хорошо, не спорю, сударыня! Да сохранит Бог,- сказал он сдавленным голосом.
- Я раскаиваюсь в своей откровенности с вами, граф; вы приписываете мои слова дурному намерению.
- Прощайте, сударыня, и дай Бог, чтобы на этот раз навсегда,- вскричал он, с негодованием посмотрев на нее, и ушел, прошептав: - Шипи, ехидна! Тебе никогда не заставить меня столько страдать, сколько в эту минуту! Настанет день, я надеюсь, когда я наконец раздавлю тебя!
Молодая женщина со страшной злобой посмотрела ему вслед.
- Уходи, бессердечный! - сказала она со зловещим смехом.- Я отомщена, потому что нанесла тебе смертельную рану!
Едва она успела скрыться в темных аллеях, как кустарники тихо раздвинулись, и оттуда вышел капитан Ватан.
- Corbicux! - пробормотал он, лукаво покручивая усы.- Я, видно, хорошо сделал, шпионя за моим другом. Эта женщина ядовитее, нежели я предполагал. Нет, с ней надо наконец покончить! Я займусь этим.
И он ушел насвистывая.
VII КОГДА НЕ НУЖНО ВЕРИТЬ СВОИМ ГЛАЗАМ
Раз утром, в двенадцатом часу, капитан и граф Оливье после довольно длинной прогулки по деревне вернулись в «Шер-Ликорн» и позавтракали у себя втроем с Гастоном де Лераном, совершенно оправившимся от ушиба.
- Так вас требуют в полк, милый де Леран? - спросил граф.
- . Да,- жалобно отвечал молодой человек.- Я, как видно, там понадобился. Меня вызывает письмом один из моих друзей, барон Филипп де Кастельно-Шалосс.
- Эти Кастельно-Шалосс - славное семейство,- сказал капитан.
- Не будет нескромностью спросить, что нового он вам пишет? - спросил граф.
- О, нисколько! Дела, как видно, запутываются. Королевская армия осаждает Сен-Жан-д’Анжели, который защищает де Субиз; город доведен до последней крайности.
- Это неприятно. Впрочем, к счастью, Сен-Жан-д’Анжели не имеет большого военного значения.
- Может быть, но взятие его дурно подействует на наши войска в нравственном отношении.
- А что же герцог де Роган? - спросил капитан.
- Об этом, господа, никто ничего не знает. Одни думают, что он в Ла-Рошели, другие - что он ездит повсюду и набирает партизанов, чтобы внезапно напасть на королевскую армию.
- Ясно одно,- заметил, смеясь, капитан,- что о нем ничего не известно. Не беспокойтесь, господа, он не из тех, кто покоится на лаврах! Уже, наверное, готовит какой-нибудь приятный сюрприз Людовику Тринадцатому и коннетаблю.
- Дай-то Бог,-вздохнул де Леран.- Особенно теперь, когда королевские войска усиленным маршем идут на Монтобан и грозят занять Кастр, где живет герцогиня.
- Ах, черт возьми! - усмехнулся капитан.- Не думаю, чтобы герцогине понравилось, что ее так будут осаждать; вот в каком-нибудь другом отношении - не стану спорить.