— Этот и без ствола перебьется.
— Да. Этот может и лопатой из кочегарки обойтись. Когда–то он, типа, считался легендарной личностью. Выдающимся разведчиком–диверсантом, — произнес кто–то с непонятным уважением.
Дальше что–то неразборчивое и опять:
— Прошел здесь насквозь. И сквозь крыши прошел, и сквозь двери эти дурацкие, стеклянные. В общем, Человек–паук.
Елисей не разобрал, что ответили на это, потом услышал.
— Видели, как прорезал все стекло перед собой. Может, у него алмаз есть?
Он вдруг вспомнил, как называется этот экстремальный спорт. Паркур! И еще вспомнил кто этот непростой химик. Раньше по телевизору его почти не называли по имени и фамилии, произносили кличку. Фантом. Да, показывали его, такой невысокий, длиннорукий, с сильно простым лицом. При этом было заметно, что этот худощавый жилистый человек обладает необыкновенной физической силой.
На стене, действительно, горело одно окно, странное, выходившее сюда, в зал, рядом с большим и старомодным рекламным плакатом, изображавшим пшеничное поле. Раньше Елисей этого окна не видел, не замечал. Он почему–то прошел мимо, вперед. Вышел из торгового зала в другое помещение, не совсем обычное. Пола здесь не было, под ногами лежал асфальт, а впереди даже заметен канализационный люк. Опять непонятно глядящий манекен, стоящий в маленькой луже. Некогда повелением свыше, какой–то высокой властью было приказано накрыть все рынки в стране крышами. Здесь велению повиновались. Многие годы расползающийся рынок захватывал окрестные территории и здания. Теперь все это постепенно накрывалось сверху железными конструкциями и стеклом, а в проходах между строениями появились модерновые алюминиево–стеклянные двери. Возник лабиринт, в котором начинал путаться даже Елисей, так хорошо помнивший историю этих мест с самых древних времен.
Под ногами асфальт, потом захрустели стеклянные осколки. И в павильонах входные двери тоже стеклянные, эта вот разбита. Опять осколки, вместе с ними остатки картонного объявления. «Подрост… детс… одежд…» Наверху на втором этаже — магазин женской одежды, где Елисей никогда не бывал. Внутри вспыхнула слабенькая автоматическая лампочка. На втором этаже в стене над лестницей — большая стеклянная панель, в ней вырезан большой неровный круг. Если пролезть внутрь этого круга, дальше что–то вроде сплошных рядов киосков, сейчас закрытых жестяными жалюзи. Фантом Курощупов прошел и тут.
Елисей повернул назад — искать некую комнату связи. Проход между двумя якобы запрещенными игровыми аппаратами, ярко освещенный коридор. А это, наверное, комната охраны, оказывается, тесно забитая полицейским народом.
— Что–то непонятное с камерами наблюдения, — доносились оттуда голоса. — Гляди, опять изображение пропало… А вот появилось — нет, снова не стало.
— А возле кафе «Колос» одна камера исчезла.
— Мы, охрана рынка, первыми этого Курощупа в камерах увидели. Кинулись ловить, но тот исчез… Необъяснимо!
— Значит, хорошо ловили. Спринтеры — полторы калеки!
— Один из наших охранников говорил, что Курощуп не один шел. Вроде, с ним кто–то еще двигался. Есть такое предположение.
Доска почета — какие–то неизвестные лица. Коридоры, лестницы. Неизвестная служебная часть рынка. Двери всех комнат на втором этаже распахнуты, в них полицейские, коридор тоже густо заполнен ими. Из–за ближайшей двери доносилось:
— Возился он здесь, что–то паял, ваял…
— Что именно, ты смотри, смотри, что Курощупов спаял, что с чем соединил… Что сделал–то?
«Вроде здесь пресловутая комната связи», — Елисей заглянул внутрь, потом вошел. Оказалось, эта маленькая комнатка тесно заставлена стеллажами с чем–то непонятным, электронным. Вот и окно, то самое, раскрывающееся в зал. За столом сидел молодой человек, он посмотрел совсем круглыми, как у гнома в мультфильме, глазами. Рядом стояла сильно зрелая девушка, она глядела на вошедшего Елисея с неудовольствием. Елисей не сразу ее узнал, потом вспомнил: она училась в их школе милиции. Даже имя всплыло в памяти, Бригита.
— Кто же знает, что Курощуп тут делал? Вижу, что инструменты мои брал, теперь все разбросано. У меня здесь на стенке паяльник висел, и пинцет зачем–то ему понадобился, — Молодой человек возился, шарил среди мелких электронных деталей в картонной коробке.
«Печенье затяжное кременкульское»: прочел Елисей на приклеенной к этой коробке этикетке. Молодой человек был странной внешности, похожий на представителя несуществующей национальности. Очень светловолосый, почти альбинос, с мягким, будто изготовленным из банной губки, лицом. Чем–то напоминающий одного из гномов при Белоснежке в американском мультфильме.