Осенний бал у Императора, что не удивительно, отличался от такового же у губернатора, но при этом проходил по тем же лекалам. Точнее, это на губернском уровне пытались, как могли, воспроизвести столичную моду. В первую очередь — отличалась публика, в большинстве своём присутствовали обладатели титулов. Однако были и «простые» дворяне, и разночинцы, приглашённые на бал за какие-либо заслуги. Причём чтобы отличить их от остальных даже не нужно было смотреть на руки в поисках перстней — всё было видно по поведению. Мы с жёнами, кстати, занимали своего рода промежуточное положение: не осматривались, как в музее и не жались робко к стенкам, но и знакомых, к которым можно было бы подойти и поговорить не имели.
Но на произвол судьбы нас не оставили: распорядитель подвёл к группе молодых дворян, которым и представил. Видимо, было сочтено, что у нас должны найтись общие темы для разговора, оставалось только найти их. Пока знакомились чуть поближе и беседовали «о погоде», то есть, на нейтральные светски приемлемые темы. Разумеется, не обошлось и без «прощупывания» друг друга, но — вежливо и аккуратно, так, чтобы даже окажись собеседник обидчивым чудаком (на другую букву) — не смог бы аргументированно прицепиться. Может, на аккуратности сказалось и то, что молодая дворянская поросль щеголяла перстнями наследников рода, я же был единственным в этом кругу действующим бароном, а может — и мои награды. Кроме моих было всего две медали на семерых, причём одна, насколько я успел разобрать, не разглядывая слишком пристально, вообще ведомственная. Так или иначе, но лёгкая пикировка быстро закончилась показав, что тут нет ни ярко выраженных тюфяков, ни слишком резких в поведении лиц. У женской части группки тоже произошло что-то подобное, обменявшись несколькими совершенно, на мой взгляд, невинно звучавшими фразами они удовлетворённо улыбнулись друг другу и невзначай отошли на пару шагов в сторонку, начав типично женскую беседу, когда все говорят одновременно, но при этом за счёт какой-то магии понимают, что кому предназначено и различают из сказанного не просто отдельные слова, но весь текст.
Мы, мужская часть группы, тоже начали более непринуждённую беседу, особенно после того, как я принял предложение общаться «без чинов».
— Скажите, Юрий Викентьевич, а вы будете участвовать в конкурсной программе?
— Да, разумеется. Не буду же я игнорировать распоряжение Его Величества.
— Так прямо и распоряжение? Может, всё же приглашение?
— Может, и приглашение — переданное с фельдъегерем в виде пакета с запиской вида «передать материалы для выступления с этим курьером».
— Да, от таких приглашений не отказываются. Кто, конечно, не враг себе.
— Интересно, и чем же вызвана такая настойчивость? Хотя, погодите-погодите… Рысюхин, Рысюхин, что-то знакомое…
— «Вальс-бостон» ваш?
— Да, два года назад для такого же осеннего бала, но в Могилёве написан был. А соло на саксофоне — моя нынешняя супруга, Мария, в девичестве Мурлыкина.
— Точно! Вы на конкурс его привезли? Или другой вальс?
— Честно сказать, я жанр определить затрудняюсь. Песня во многом навеяна впечатлениями от прошлогоднего приезда сюда, в Питер, а большего я не скажу. Чтобы не нарушать правило анонимности номеров.
Обсуждение музыки и песен как-то незаметно съехало на оперетту, а оттуда — на несомненные вокальные достоинства отдельных солисток, но от женской группки раздалось какое-то очень уж многозначительное покашливание, особенно выразительное на фоне одновременно замолчавших дам, после чего разговор перескочил на армейские марши и службу в целом. И то, что служили из всей компании полтора человека никого не смутило: поскольку все одарённые являются военнообязанными, то и военная подготовка во всех учебных заведениях в том или ином виде есть, а представление о службе даёт. Ну, а какой разговор о службе без мечтаний о наградах? А потому и прозвучавший, наконец, вопрос я ждал минуты три назад:
— Юрий Викентьевич, это же у вас «Шуйца»?
— Да, полкового уровня.
— Если не секрет — как⁈
— За то, что моя дружина остановила и рассеяла Волну. Хотя я по-прежнему считаю, что моё участие переоценено, но спорить с Государем Императором…
— Погодите, я, кажется, что-то слышал. Это же где-то под Минском, да?
— Километров пятьдесят по прямой, по дорогам шестьдесят-шестьдесят пять.
— Ну, по сибирским меркам — это ближний пригород! Можно считать — городская околица!
— Кстати, у Вашей супруги — это же «Доблесть»⁈
— Да, Знак Доблести с мечами. За тот же бой.