Глава 19
Поздняя осень, а конец октября в наших краях это поздняя осень, с заморозками, порой даже с первым снегом и с дождями, которые уже толком не впитываются в стылую землю. Да, конечно, в автомобиле с герметично закрытой кабиной, отоплением и вентиляцией не через щели, ехать куда приятнее, чем в обычной карете. Но дороги! И это торговый тракт, можно сказать — сухопутный дублёр пути от Балтики к Чёрному морю и самым плодородным землям Руси, от Полоцка до Червеня и дальше в Могилёв, откуда вдоль Днепра на юг. Конечно, с развитием железных дорог, значение этого пути ещё уменьшилось. Даже сильнее, пожалуй, чем после того, как маги Тверди и Воды по приказу Императора убрали пороги на Днепре, отрегулировав его течение при помощи каскада из шести небольших плотин. Тогда речной флот на Днепре, Припяти и Березине вырос в разы, и по количеству судов, и по их размеру.
Так что тракту остались в основном местные перевозки или мелкие партии груза, который не подходит для долгой и неспешной перевозки рекой. Но всё же движение идёт, и активное, прибыльность моих трактиров тому порукой, причём с появлением и развитием автомобильного транспорта оно только растёт. Но это я всё к чему? Лужи на дороге по-настоящему первобытные, не видел бы летом тракт сухим, побоялся бы лезть в большинство из них. Да и так опасался, чтобы не застрять ненароком, объезжал то по встречно стороне дороги, то по обочине. Собственно, все так ездили, змейкой. Да и остальная дорога мокрая, скользкая, несмотря на гравийную отсыпку. Не настолько, конечно, как обычные просёлки, особенно глинистые, но на скорости порой начинало мотать, и в лужи стягивало, если проехать слишком близко к ним и не под тем углом. Особенно кусок между хуторами Заказинец и Черница, было там пару мест, где по весне и грузовики вязли[1], и даже трактора, приходилось ездить в объезд, через Верхнее и Шубники на Смиловичский тракт. Который хоть и ухабистый до безобразия, но за счёт большей каменистости более проходимым в сырое время года. Однако — повезло, «ловчие лужи» уже были на месте, но ещё оставалась возможность объехать так, чтоб одно колесо шло посуху.
За Смолевичами дорога была менее знакома, скорость пришлось ещё сильнее сбросить, что вызвало досаду и очередной круг размышлений о том, где достать другую «обувку» для моих автомобилей, более широкую и с более глубоким рисунком. Шины, которые шли с грузовиками с завода, устраивали чем дальше, тем меньше. Хоть ты их на самом деле по два рядом ставь!
В Логойске, до которого в хорошую погоду на фургоне доезжал меньше, чем за два часа, телепался почти три, при этом изрядно устал и спина затекла, так что пришлось делать небольшой привал. На привале, пока разминал мышцы, пришла в голову мысль, что можно было взять с собой кого-нибудь из дружинников в качестве сменного водителя. Даже досаду почувствовал. Как же меня сильно выбила из колеи телеграмма! Вроде уже не раз встречался с Его Величеством, даже общался с ним едва ли не на вольные темы, но всё равно он подавляет, даже опосредовано. Написал, что ждёт меня — я один и поехал. Ну, и не привык ещё до конца к своему титулу и наличию дружины, равно как и к поездкам с охраной, которая не считается за кого-то при личном приглашении.
«А ты, дед, почему не подсказал?»
«Если ты не привык к титулу, то мне и привыкать было не к чему. Точнее, другая привычка была: если срочный вызов, то сел и поехал. Хоть в город, меньше получаса до метро, хоть за город. И ты всё делал именно так, как я привык, слуг у меня вообще никогда никаких не было».
Потом, поразмыслив, пришли к выводу, что толку было бы немного: на пассажирском месте тоже ни ноги не вытянешь, ни поспишь толком, так что отдых получится сомнительный. Нет, конечно, если ехать по таким шоссе, как описывает дед, то можно было бы, сменяясь каждые два-три часа, проехать одним махом часов шестнадцать, не считая остановок для естественных нужд. Но по размытому просёлку, да по незнакомой дороге, где напарнику вместо отдыха придётся работать штурманом? Сев после такого «отдыха» за руль можно и в аварию попасть. Нет, конечно, со штурманом было бы проще и удобнее, но не критично, так что нечего и переживать впустую.
После Логойска дорога стала лучше, не сразу, а когда я выехал на тракт Минск — Полоцк. Он оказался шире и суше, чем участок между районными центрами, так что удалось разогнаться, несмотря на то, что движение стало гораздо более плотным и петлять приходилось большей частью по своей стороне дороги. Не меньше получаса удалось держать скорость сорок пять километров в час и даже чуть больше. Тем обиднее было замедляться до велосипедной, если не сказать — пешеходной, в местечке Плещеницы, где тракт превратился в узкую и кривоватую улочку, забитую и гужевым транспортом, и расслабленно бродящими во все стороны, как коровы на лугу, местными жителями[2]. Видят боги, это было даже хуже, чем в Бобруйске! Хорошо хоть сами Плещеницы намного меньше, так что и продираться сквозь них пришлось не так долго.
Следующее крупное поселение, Бегомль, таких сложностей не возникло, появилась другая: нужно было не пропустить тот перекрёсток, который представлял собой не только пересечение улиц, но и поворот на Лепель и Полоцк. Иначе усвищу аж в Двинск[3], ну, или пока не пойму, что еду не туда: места незнакомые, все деревни вдоль дороги я не запомнил, но некоторые в память запали, и по одной дороге, и по другой. Метод опроса аборигенов не подвёл, поворот я не пропустил. И дорога оказалась, по любимому выражению деда, «лучше, чем могла быть, но хуже, чем хотелось бы». Так что сорок пять и больше выжать не смог, но тридцать-тридцать пять километров в час держал большую часть пути.
Лепель оказался не сильно лучше Плещениц, так что я плюнул и, несмотря на надвигавшиеся сумерки, сделал привал. Привал пошёл на пользу, например, появилась мысль: а почему, собственно, телеграмма? У секретаря, у Прокречетова, есть же мой мобилетный контакт, почему было не связаться? А, может, телеграмма и не из дворца? Проверил бланк — нет, реквизиты отправителя на месте и выглядят правильными.
«А что, так сложно передать любую подпись, какую угодно?»
«Практически невозможно. Каждое устройство, хоть телеграфный аппарат, хоть мобилет, имеет уникальный опознаватель. Собственно, передача мобилетного контакта потому и производится с аппарата на аппарат, что они обмениваются этими… Не знаю даже как сказать, кодами или образами? Я недавно узнал, что телефонную и мобилетную сети только недавно связали между собой! Когда я первый мобилет покупал, проект ещё только-только разворачивался. Каждый мобилет зарегистрировали в почтовом ведомстве, где ему поставили в соответствие условный номер. Там связь из сети в сеть идёт довольно заковыристо, причём туда и оттуда по-разному. Дед, ты что — я же это всё недавно узнал, ты мог сам моими глазами видеть!»
«А ты что, думаешь, я постоянно с тобой, двадцать четыре часа, семь дней в неделю? Нет уж, порой я предпочту на лес твоей богини полюбоваться, так что далеко не всегда я на прямой связи».
Я почувствовал, что дед мне что-то недоговаривает, но давить не стал, мало ли, какие там у него занятия и интересы появились. Может, Рысюхе чем-нибудь помогает. Не знаю, деревья в астральном лесу обрезает, или чернику пропалывает. Интересно, рыси ягоды едят? Что ж, раз в голову полезли отвлечённые мысли, то, значит, отдохнул. Сейчас ещё попробую сам связаться по мобилету с секретарём Государя, для контроля. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Вызов не прошёл, я только услышал сигнал о том, что такого абонента не существует. Он сломал свой аппарат, что ли? Или на изнанке находится, где ретранслятора нет? В любом случае, ответ на вопрос «почему телеграмма» получил ответ, или что-то на него очень похожее, так что дальше поехал уже спокойнее. Из-за сумерек и несколько ухудшившейся дороги оставшиеся семьдесят пять километров ехал три часа и добрался до города уже в темноте. Спасибо, что фары хорошие. И что дождь прекратился, благодаря чему на улицах были люди, которые и подсказали, где искать приличную гостиницу.
Гостиница в городе была одна, так что выбор стоял между нею и тремя постоялыми дворами, куда селиться мне было не по чину, да и просто не хотелось. Что называется — выбор без выбора. Перед тем, как идти в здание, слил энергию в накопитель автомобиля. Да, у меня были запасные, но почему бы не зарядить основной? У меня потраченное за ночь всё равно восстановится. Заселившись в гостиницу и дождавшись чая, не слишком вкусно заваренного, связался с Ульяной. По моим прикидкам Маша сейчас должна была быть с Ромкой, так что не стал её дёргать. Успокоив супругу, что со мной всё в порядке и я уже в гостинице, поговорил с нею и с прибежавшей во время разговора Машей. После личных новостей попросил: