Нет, безусловно, идея выселить купцов и ремесленников захваченного Велиграда в Хедебю пришла в светлую голову. На первый взгляд эмпорий вырос раза так в полтора – а количество производимых товаров уже в два-три раза! Что сулит братьям-ярлам немалую прибыль... Вот только даны вовсе не спешат признавать захваченных с боя славян равными им горожанами. В понимание северян те, кого они взяли в плен в походе, могут быть лишь слугами и рабами, а не равными им, свободными людьми! К чему, собственно, мысленно склоняется и сам Ануло...
Вот только не все так однозначно. Это в Велиграде ободриты в разы уступали войску Гудфреда. В Хедебю их также меньше данов... Но не намного! А гордость и злая обида на северян, лишивших их дома и убивших кого-то из родни, не позволяет славянам стерпеть даже мелкие обиды... Так что столь суровые наказания для зачинщиков драки со стороны ярла на деле никого не напугали. Скорее наоборот, обозлили – причём обе стороны! Ибо все посчитали своих родичей несправедливо наказанными...
А девка – девка опасна. И просто бабской непредсказуемостью, и очень уж агрессивным и независимым нравом. Достаточно вспомнить, что она сражалась с данами на равных с прочими защитниками Велиграда! К тому же ободритка держит подле себя сына славянского ярла (своего племянника), выбила для него кормилицу из сородичей... Позволь ей пообщаться с прочими ободритами – и может случится большая кровь, Ануло это нутром чует! С такой станется воззвать к воинской гордости славян и поквитаться с обидчиками... Чтобы прорваться в гавань во время боя, сесть на захваченные корабли – и рвануть на юг к тем же ваграм!
Правда, свадьба Харальда и славянки действительно может изменить ситуацию... Но чтобы даны приняли сей брак, девчонка должна родить Харальду сына, наследника! А младший брат все мнется, все медлит, даже робеет перед пленницей – окрутившей, в сущности, ещё молодого парня... И вот этого Харальд никак не хочет понять!
...Впрочем, все это были лишь рассуждения старшего брата, правителя эмпория. Младший же (ну или средний по отношению к Регинфриду, третьему Скьёльдунгу) понимает совсем другое – посмей он взять Раду силой, и девушка уже никогда его не просит. И та робкая привязанность и симпатия, что только-только зародилась между Харальдом и Радой, уже никогда не перестет в пожар взаимных чувств... А ведь у "Ворона" от одной только искренней улыбки девушки сердце начинает биться пойманным в силки зверем, а грудь наполняет неведомое доселе тепло.
Как же можно от этого отказаться?!
Глава 8.
Хедебю. Осень 808 года от Рождества Христова.
Женам славянских дружинников, павших в бою, по предложению Харальда выделили отдельный дом. Длинный дом, если быть точным – окружённый крепким забором и охраняемый хирдманами самого Клака.
Так надёжнее.
Среди ободриток нашла свое место и Рада, сестра ярла Годлиба. Ей было проще среди своих – а для ее племянника-Рёрика тотчас нашлась кормилица... И вот Харальд вновь переступил порог временного убежища славянок, где из-за большого числа маленьких детей вечно стоит крик и плач! Не очень-то и удобно, если быть честными, но иного выбора пока нет.
С другой стороны, измотанная извечным детским криком, Рада тотчас двинулась навстречу Харальду, что-то коротко обронив кормилице Рёрика. А губы Клака сами собой разошлись в самодовольной ухмылке: не далёк тот день, когда девушка сама переступит порог его дома на правах хоть жены, хоть даже наложницы, измученная столь необычной пыткой в окружении прорвы малышей!
Впрочем, Харальд мгновенно пожалел о своей улыбке – ибо приблизившаяся к нему Рада заметила её, и глаза итак раздражённой славянки мгновенно полыхнули гневом! Взгляд гордячки (тут-то Ануло действительно прав) окаменел, и она прошла мимо Харальда задрав нос – даже не посмотрев в сторону ярла.
- Ну-ну...
Клак сам не понял, когда радость от новой встречи с Радой и удовольствие от того, что именно в нем ободритка видит единственную отдушину, сменилась ярко полыхнувшим гневом. Конечно, разговор с Ануло не мог не повлиять на настроение Харальда – но и его собственное терпение не безгранично! Может быть, плюнуть на все и... Ярл не позволил себе даже додуматься мысль, ибо его тотчас бросило в жар. Соблазн велик, молодая славянка рядом, защитить её некому... Он в любой момент может взять её, сделать наложницей – и тешить с ней плоть в своё удовольствие, когда и где захочет.