- А-а-а-а!!!
Тренированная рука не подвела – мощный бросок накоротке достиг своей цели. Оба зуба-гарпуна вошли в бок рябого, погрузившись в плоть дана по самое основание наконечника... Заводила отчаянно завопил, рухнув наземь – но к Харальду уже подскочил ближний из изгнанников:
- Бра-а-ат!!!
Клак чудом успел поймать вооруженную кисть противника левой рукой, вцепившись в неё железной хваткой... А правой тотчас рванул из ножен собственный скрамасакс, сжав его обратным хватом – и полоснул клинком снизу вверх, перехватив горло врага наточенным лезвием.
- Харальд!!!
Слева раздался предупреждающий крик Рады; Клак обернулся... Слишком поздно. В лоб его с силой врезался обух секиры. Видать, третий дан все же рассчитывал на выкуп!
Последним, что ярл успел увидеть затухающим взором, стал бросок Рады, разъяренной рысью прыгнувшей на уцелевшего ворога со спины. В руках девушка сжимала небольшой нож, коим ранее разрезала яблоко...
Очнулся Харальд от непонятных ощущений – словно кто-то туго заматывает его голову. Но первым, что он действительно почуял (и чем тотчас поспешил насладиться, запоминая момент!), было мягкое, приятное тепло девичьих коленок под правой щекой.
Рада! Жива...
Последнее он произнёс вслух, не помня себя от страха за девушку и облегчения, что она жива. Ободритка перематывала его голову обрывком собственной нижней рубахи – а последний из данов нашёлся чуть в стороне с перерезанным горлом... Выходит, девчонка все же не растеряла боевой задор и готовность драться!
Впрочем, осознал все это Харальд как-то мельком, заключив Раду в такие крепкие объятья, что та сдавленно охнула... Одновременно на Клака пахнуло чем-то тёплым, головокружительно сладким, женским... И почуяв, как кровь в жилах его буквально закипает, ярл поднял глаза на девушку.
Первое что он увидел – это пронзительно синие, покрасневшие от слез очи славянской красавицы. Неужели из-за него плакала, неужели так за него разволновалась?! А ведь ножик-то сперва приберегла именно для ярла, если вдруг посмеет снасильничать... Но Харальда все это уже мало заботило. Ибо почуяв близость пухлых, искусаннных от волнения губ девушки, приглашающе полуоткрытых... Он уловил запах яблок и мёда – и впился в губы Рады требовательным, жадным поцелуем, не терпя уже никакого сопротивления.
Но собственно говоря, девушка и не пыталась сопротивляться. Ошарашенная внезапным натиском, она пропустила момент, когда оказалась сжата в обьятьях Харальда, когда его губы нашли её... И не в силах больше противостоять напору взаимной страсти, она ответила на поцелуй...
Чем окончательно добила всю сдержанность и самоконтроль Клака.
Обезумевший от страсти – а заодно и радости, счастья, восторга долгожданной близости, опьяненный женским теплом хрупкой девушки, наконец-то угодившей в его объятья... Харальд пришёл в себя лишь в тот миг, когда затрещала ткань нижней рубахи, что он в нетерпении рванул вверх, обнажая ноги славянской красавицы!
Да когда маленькие, но крепкие кулачки Рады уперлись ему в грудь.
Именно в этот миг вдруг испугавшийся собственного напора Харальд смог остановиться, замереть, продолжая лишь рефлекторно гладить девушку по голове... Он поймал её дикий, шалый взгляд – и понял, что она все же боится. Только тогда ярл неимоверным усилием воли заставил себя отстраниться:
- Рада, прости... Если ты не хочешь сейчас, если боишься...
Пожалуй, исход этого дня был бы иным, если бы Харальд начал требовать свое, попытался бы силой сломать сопротивление девушки. Но в тот миг, когда он нашёл в себе силы отступиться, уже сама Рада вдруг поняла, что этот самый дан стал едва ли не самым близким для неё человеком на всем белом свете!
И что она уже не встретит мужчины, равного ему, и готового так упорно бороться за неё...
Обычно звонкий, словно весенний ручей голос девушки неожиданно стал более хриплым и низким – но у Клака от этого голоса Рады аж мурашки по телу побежали:
- Ты возьмёшь меня в жены, если я понесу и смогу родить тебе сына?
Ярл ответил совершенно искренне:
- Клянусь в том милостивой Фреей и всеми богами!
Это была правда. Развитое женское чутье Рады не позволило бы ей обмануться – но сейчас оно говорило ей лишь "да"! И тогда девушка убрала кулаки, она сама обняла Харальда, притянув его к себе...
- Что ты чувствуешь?
Неожиданный вопрос не сбил "Ворона" с толку. Он ответил совершенно искренне, выдохнув в её губы сокровенные слова, живущие в его сердце многие седьмицы. Слова, что не слышала от него ещё ни одна женщина: