И естественно, версия Валерия Евгеньевича относительно отцовства Годолюба нашла у меня исключительно живой интерес и внутренний отклик.
Так вот, теория «Годолюб – отец Рюрика» действительно имеет место быть, это не выдумка Валерия Шамбарова. Также, как и теория родства Рюрика с «новгородским посадником» Гостомыслом через дочь его Умилу. Да кто-то утверждает, что обе теории не имеют исторического основания и были выдуманы позже – но смысл-то в том, что иных, более достоверных версий все равно нет. А эти теории дают не только пищу для размышления, они исторически возможны.
К примеру – между Велиградом (Рериком, как его называли даны) и Ладогой существовало торговое сообщение, что подтверждено археологическими находками у современного Гросс-Штрёмкедорфа (ладожская керамика). А раз есть торговая связь, то почему бы не навести и дипломатических мостов? Учитывая, что лидер северо-восточных славян был крайне заинтересован в поисках союзников против свеев (шведских викингов)…
Также археологически подтверждается факт присутствия скандинавов в Ладоге (Альдейгьюборге) и у современного Новгорода (Хольмгарда) во второй половине восьмого века – как и их столкновения со словенами. В свою очередь, последние не смогли бы справиться с морскими (и речными) разбойниками без определенной централизации! О чем и свидетельствует возникновение так называемого «Русского каганата»… Кстати, сам титул «каган» был лучше известен восточным славянам за счет близости Хазарского или Аварского каганатов. И летописный Гостомысл вполне мог быть лидером этого государственного образования – выдавая своих дочерей за возможных союзников.
И тут славянский князь Годолюб из племенного союза ободритов, в начале девятого века вышедшего на пик своей мощи, вполне подходит для создания как брачного, так и политического союза.
Но также известно, что уже в 808 году от Рождества Христова Велиград был взят данами, Годолюб повешен; пропадает из поля зрения летописцев и Умила Новгородская (Ладожская). Думаю, что она погибла при штурме града – ведь сохрани дочь Гостомысла жизнь, то она наверняка бы искала возможности вернуться в Новгород, к отцу. Разве не так? В конце концов, славянское население не истребили, а вывезли в датский Хедебю, получивший сильный толчок к развитию за счет купцов и ремесленников ободритов. Следовательно, плененная Умила могла послать отцу весточку с кем из купцов, чтобы дал за нее и внука выкуп…
Но нет. Рюрик впервые побывает в «Гардарике» лишь после смерти всех своих родичей – потомков Гостомысла по мужской линии. Зато в Хедебю около 810 года вдруг появляется Рёрик, представитель династии Скьёльдунгов «неустановленного» происхождения – он то ли племянник, то ли брат, то ли даже сын Харальда Клака! Очевидно, что мальчик был усыновлен – а вот каким образом все это могло произойти, я и описал в романе…
Рада, безусловно, выдуманный персонаж – но это не значит, что помимо трех сыновей у князя ободритов Вышана не могло быть также и дочерей, не упомянутых в трудах хронистов. Вполне себе нормальная практика и для более позднего времени – к примеру, у князя Владимира Красное Солнышко не установлены имена пятерых дочерей. Но почему именно сестра Годолюба, а не его жена, взятая в наложницы Харальдом? Так ведь Рёрика чаще всего называли именно племянником – а чтобы быть братом Харальда Клака по крови, он слишком юн. Соответственно, влюбившись в сестру славянского князя и приняв ее в свою семью, он также мог принять и ее племянника.
К сожалению, я не стал делать Раду датской королевой, несмотря на тот факт, что про жену Харальда известно крайне мало. Да и скандинавская аристократия роднилась с западными славянами, это событие не из ряда вон. К примеру, супруга Ярослава Мудрого Ингигерда является дочкой свейского конунга Олафа Шётконунга и Астрид «Ободритской», славянской «принцессой»… Но все же хроники упоминают имя лишь одного сына Харальда, Готфрида – и родился тот около 820 года, то есть спустя двенадцать лет после «знакомства» с Радой. Очевидно, что у них наверняка бы родились и еще дети, и родились бы раньше, если бы сестра Годолюба не умерла…