Иван Васильевич создал боеспособную армию, при нем она окончательно сформировалась и расцвела. Это было стрелецкое войско, о котором мы уже говорили. Стрельцы носили форменную одежду наподобие ордынских кафтанов. При поздних Рюриковичах формируется особое сословие военизированных поселенцев, «казаков» (многозначное и невыясненного происхождения определение, применявшееся ко многим категориям военизированных поселенцев); «казаки» поздних Рюриковичей — преимущественно люди, бежавшие от «тягот» укрепляющейся в «Золотом кольце» «абсолютной власти». Они селятся на территориях, не интегрированных или недостаточно интегрированных в государственный «организм». Поздние Рюриковичи и их преемники неоднократно предпринимают попытки законодательного и карательного свойства, намереваясь остановить поток беглецов, одновременно всячески пытаясь привлечь казаков «на свою сторону» (так Иван Грозный покровительствовал прежде всего донским казакам, предоставляя им определенные привилегии в торговле). Выступления казаков (в частности, известные антиромановские выступления Степана Разина и Емельяна Пугачева) показывают их определенные притязания. Но если существовали «притязания», значит, существовали и обоснования этих притязаний — «права». Однако сведения XVI–XVII веков о казаках не все открыты и, вероятно, частично уничтожены. Таким образом, говорить о чем-либо определенном трудно… Следует отметить и замалчиваемое историками широкое использование Иваном Грозным наемников: немцев, голландцев, англичан и шотландцев; из них состояли: пехотные солдатские полки, конные рейтарские полки (тяжело вооруженная конница) и драгунские полки; пехотные полки делились на мушкетерские и пикинерские. «Иноземное войско» носило «свою» одежду: короткие кафтаны и панталоны, латы, длинные чулки и башмаки…
«Монгольская модель» армии «национальной», в которой обязаны служить все подданные-мужчины, незримо витала над Москвой. Но воплотилась окончательно в жизнь только… при самом главном «реформаторе-европейце», при Петре I… Парадокс или нет?..
Однако вернемся к Ивану Васильевичу. После покорения Болгарского царства он тяжело заболел. И вот тут-то понял шаткость своей власти… Его крохотного сына Дмитрия (вскоре умершего) вовсе не полагали «законным и неоспоримым наследником престола». Еще жива была память о прежних «правах» Рюриковичей. В глазах многих приближенных Ивана и представителей знати гораздо более законным претендентом являлся двоюродный брат Ивана, Владимир Андреевич Старицкий (который мало походил на слабоумную личность, изображенную в известном фильме)…
Впоследствии Иван Грозный расправился и со своим двоюродным братом и с его матерью, вдовой Андрея Старицкого. Одна из дочерей Владимира Андреевича, Евфимия, рано умерла, вторая, Мария, была Иваном выдана замуж за Магнуса Ливонского; Иван вел борьбу с Польшей и Швецией за владения Ливонского ордена и ждал определенных дипломатических выгод от этого брака. Однако Магнус вскоре умер. Мария с маленькой дочерью Евдокией оставалась в Риге, где, кажется, не пользовалась влиянием. При Борисе Годунове она была вызвана в Москву, где дочь ее вскоре умерла, а сама Мария была пострижена под именем Марфы. Уже при последнем Рюриковиче на престоле, при Василии Шуйском, имя ее вновь выплывает из небытия. Она якобы «сносилась» с Сапегой, называла «Дмитрия» «братом»; в доносных грамотах ее именуют «королевой-старицей». Троицкий монастырь, в котором она находилась, был разорен Заруцким, человеком одного из «Дмитриев», так называемого «Тушинского вора»; умерла она в забвении. Но, как видим, и она была Рюриковна и пыталась бороться за свои права на власть…
Ливонская война, однако, закончилась для Ивана трагически… Он не только не приобрел Балтику, но даже утратил некоторую часть прежде приобретенных земель. Ход этой войны и, в частности, переход в 1564 году на польскую сторону ближайшего сотрудника царя, князя Андрея Курбского, требуют серьезных исследований, поэтому воздержимся от скороспелых выводов и домыслов…