Тут следует уточнить, восьмилетняя Надя Соломатина была замкнутой девочкой. Прилежной, старательной, но крайне застенчивой. Ни в каких шефских концертах никогда не участвовала. Поскольку совершенно не обладала никакими талантами. Не пела, не танцевала. Ей в младенчестве на одно ухо наступил медведь, на другое слоненок.
Короче, Наде перелили кровь Натальи. Наверняка, там, в небесной лаборатории в этот момент кто-то из ведущих специалистов отвернулся или просто пошел перекурить. Если сам Господь Бог на седьмой день отдыхал, стало быть, перекуры у них там тоже, непременно есть! За дело явно взялся кто-то из любознательных подмастерьев. Решил провести побочный эксперимент! Что будет, если голосовые связки одной, вместе с душевными порывами, втиснуть в оболочку другой. Но, как бы, не до конца. Чтоб связь между объектами не прерывалась. Чтоб тонкая ниточка между ними оставалась. До поры.
И произошло необъяснимое, непонятное, непостижимое… Надя Соломатина мгновенно выздоровела. Буквально уже на второй день после переливания крови, порхала по коридору больницы и танцевала что-то такое из балетного репертуара Большого театра. Никак не менее. Дальше, больше. Надя запела. Но как!!! Ее сильному, чистому, красивому голосу могла бы позавидовать любая певица. Правда, пела она абсолютно «взрослым» голосом. Что в ее восьмилетнем возрасте было просто невозможным. Любой родитель знает, в этом возрасте голосовые связки ребенка еще окончательно не сформированы. Тем не менее, факт оставался фактом. Надя Соломатина пела как вполне законченная профессиональная певица. Правда, одна тонкость. Вернее, странность, загадочность. Надя Соломатина могла петь только в том случае, если ей «помогала» Наталья. Если стояла за ее спиной, напрягалась и мысленно пела вместе с ней, всеми фибрами души посылала невидимые импульсы Наде. С того дня, когда они обе лежали в одной палате на соседних кроватях, и кровь одной медленно перетекала в ослабевший организм другой, между ними установилась необъяснимая, «кровная» связь. Наталья вскоре уехала в Москву, поступила в ПТУ, получила комнату в общежитии завода им. Войкова, но каждую субботу приезжала в «Журавлик». Занималась с Надей вокалом и пластикой. Никто этому особенно не удивлялся. Надя стала для нее, как бы, младшей сестрой и Наталья поставила перед собой вполне конкретную задачу. Сделать из Нади эстрадную звезду.
Короче, как говорил великий Николай Васильевич Гоголь, «в природе существует множество явлений, необъяснимых даже для обширного ума».
Колян Скворцов недолго утомлял своим талантом и вообще, своим присутствием Надю Соломатину. На четвертый день объявил, что выйдет прогуляться-продышаться по вечернему проспекту на полчасика, не более. Спустился на лифте до первого этажа, вышел из подъезда и… больше Надя его никогда не видела. Исчез. Растворился в большом городе. Вслед за своим другом Дергуном. Некоторое время по закулисью шоу бизнеса гуляли какие-то неясные слухи о том, что, якобы друзья рванули в Турцию. Организовывать там эстрадные представления для «новых русских». То ли в Турцию, то ли в Египет. Но толком никто ничего не знал. И постепенно слухи прекратились.
Наде каждый день кто-то звонил по телефону. Дважды, трижды в день. Молчал и даже не дышал в трубку. Очевидно, просто слушал ее голос. Надя догадывалась, кто звонит. Но инициативы не проявляла. Вежливо говорила:
— Я вас не слышу. Перезвоните, пожалуйста.
Приблизительно через неделю после последнего концерта Мальвины, ее соседи почти на всех этажах среди ночи были разбужены лихими звуками гитары и исполнением самой настоящей серенады.
— «От лунного света-а… зардел небоскло-он!
О, выйди, Надежда-а.… О, выйди, Надежда-а!!!
Скорей на ба-алко-о-он!!!» — орали дурными голосами двое изрядно нетрезвых господина под неистовые гитарные перезвоны. В свете единственного фонаря во дворе можно было разглядеть. Один совсем молоденький, худой и длинный, другой весьма преклонного возраста, коренастый и приземистый. Оба в матросских тельняшках.
Ночная серенада, (Севильянского разлива!), едва не закончилась трагически. Кто-то из озверевших соседей, этажа эдак с четырнадцатого, не ниже, швырнул прямо на головы доморощенным донжуанам горшок с цветами. Естественно, промахнулся и попал прямо на крышу новенького «Мерседеса», принадлежащего одному уголовному авторитету, проживающему в этом же доме.