Большие голубые глаза, пухлые губы, кукольное лицо; прямые рыжие волосы, разбросанные в творческом беспорядке; стройная фигурка с маленькой аккуратной попкой; белоснежная узкая рубашка с рукавами три четверти, обтягивающие белые джинсы, широкий красный ремень. Так выглядел Марьян Анатольевич Небесный — омега, по прозвищу Рыжий, студент второго курса. Его отец — Анатолий Петрович Небесный — был главарём одной из крупных группировок в городе, что очень сильно отразилось на характере парня. Нет, он не был избалованным папиным сыночком, купающимся во вседозволенности, но за внешностью супер красивой куклы скрывался недюжинный ум и душа настоящего сорванца. За своё омега мог порвать. Не гнушаясь использовать руки, ноги, шантаж и насилие. В универе про него разные слухи ходили. Один из многих повествовал о том, что Небесный не обременен моральным поведением. Марьян для престижа «подпитывал» все слухи всяческими выходками, участием в передрягах, удивляя манерой общения, необыкновенной красотой и количеством альф. Но только избранный круг людей знал, что парень, вопреки признанному статусу “бывалой шлюшки” — был девственником. Случайно встретив в коридоре университета Кестиса Эльенса, омега влюбился в него по уши, но Кестис даже не думал его замечать. Высокий накачанный грек с лучистыми голубыми глазами учился на четвертом курсе. Марьяна он замечал не больше, чем пыль под ногами. Эльенс был сыном Валико Эльенса, главного конкурента отца Небесного в бизнесе. Эльенсы, что отец, что сын, были очень жёстки с людьми и использовали все методы по достижению своей цели. Весь универ удивился, когда вместо первого красавца, Эльенс выбрал маленькую невзрачную мышку с третьего курса — Антонова. Марьян негодовал, рвал и метал, но ничего не мог сделать. Когда же спустя месяц омега узнал, что у мышки свои секреты — что с виду невинный и беззащитный мышонок-омега на самом деле гулящая, меркантильная тварь, сосущий с Кестиса деньги, а тот от своей большой к нему любви всего этого не замечает, у Марьяна созрел план поквитаться.
— Ты… маленькая шалошовка, — Марьян присел на корточки перед сидящим на коленях омегой. — Я даже не знаю, что в тебе нашел Костя! — Марьян в очередной раз ударил парня по щеке.
Его товарищи ухмыльнулись, им нравилась жестокость Марьяна по отношению к другим. Они ловили кайф от этого. Поэтому три омеги были неизменными спутниками и пособниками Небесного. Эльенса тоже всегда сопровождали его собственные цепные псы, которые, как и прихвостни Марьяна, были готовы выполнить любое пожелание хозяина.
Омежка, сидящий на полу, вытер кровь с губы и противно ухмыльнулся.
— Ты просто бесишься от того, что он предпочел тебе меня, — сплюнул побитый парень на пол. — Ты жалкая шлюха, которого трахает весь универ.
Марьян медленно поднялся с корточек, и с размаху ноги врезал Антонову в живот, тот согнулся пополам, но, надо отдать должное, не упал на пол вонючего туалета, а продолжил стоять на коленях.
— Хах, он сам себя наказал, выбрав тебя! Маленькую шлюху! Я все знаю, — перешел на крик Небесный, — ты гуляешь от него, трахаешься с кем попало, продаешь информацию на него конкурентам, тянешь с него деньги.
— Но он-то этого не знает! — мерзко улыбнулся Антонов.
Марьян не смог сдержаться от такого пренебрежения к любимому.
— Учти, я хотел по-хорошему, — выдохнул он и со всего размаху носком туфля засадил тварюшке под ребра.
— Рыжая тупая курица, — сплюнул Антонов после продолжительного кашля, — ты представляешь, что он с тобой сделает, когда узнает, как ты меня прессуешь? Он отдаст такую клёвую шалаву своим мальчикам поиграть, а потом просто скормит в своем поместье доберманам. Дурак.
Небесный побледнел и на шаг отошел от Антонова. На такой исход событий он не рассчитывал.
— Не переживай, Рыжий, я уж постараюсь, чтобы он все узнал. Давно хотел избавиться от шлюшки, которая маячит перед моим носом, мешая. Но ты, говнюк, повода не давал, только раздражал, как назойливая муха. А сейчас сам подписал себе приговор. Мажь жопу вазелином, кукла. Эльенсовы быки любят пожестче.
С этими словами Антонов поднялся с пола, толкнул в плечо ошарашенного Марьяна и вышел из туалета.
Туалет для альф. Экономический Государственный Университет.
— Ты что, сука, охуел? — Кестис сжал в кулак рыжую шевелюру омеги. Один из его приспешников снимал на камеру «айфона» все происходящее. – Ты, проблядь ебливая, какого хуя избил моего омегу?!
— Отпусти, — взмолился Небесный, без своих товарок он быстро подрастерял уверенность и лоск.
Двое молодых альф издевательски улыбались, третий, не выпуская из рук телефона, тоже заржал. Марьяну же было страшно находиться среди четырех огромных парней, к тому же один из них был в бешенстве.
— Я тебя, тварь, научу уважать порядочных омег. — Кулак Эльенса впечатался в нежную кожу на лице парня.
— Это твой-то мымрик приличный?! — выплюнул от бессилия Марьян.
Кестис со злостью откинул омежку к стенке и пнул носком ботинка под ребра, брезгливо морщась. Небесный упал на пол сортира, скрючился и застонал.
Он действительно боялся и одновременно хотел этого альфу. Его пряный запах щекотал ноздри молодого неопытного омежки. Высокий, под два метра, брутальный парень; ультрамодные узкие джинсы облегали его стройные ноги; зеленая футболка подчеркивала рельефные накаченные мышцы; высокие ботинки на шнуровке. Жестокие голубые глаза, черный короткий ёжик на голове и заключительным аккордом — татуировка на шее в виде солнца.
— Я тебя, тварь, научу Родину любить! — сказал Эльенс, а его быки заржали.
Дверь в туалет открылась, и на пороге появился запыханный первокурсник, но, увидев картину происходящего, поспешил ретироваться. Последняя надежда на спасение исчезла…
— Раздевайся, хоть и не хочется руки марать об тебя, но урок преподать надо, — приказным тоном сказал Эльенс.
— Нет, пожалуйста, делай что хочешь: избей, да хоть окуни головой в унитаз, унизь перед всеми. Только не насилуй. Пожалуйста!!! — нервно залепетал Небесный.
Но альфа не слушал его, схватив за волосы, поставил на колени. Приспустил штаны и вытащил большой толстый член.
— Соси, сука рыжая, и только попробуй укусить, будешь всю жизнь на клей для зубных протезов работать, — ткнулся он ему в губы.
Марьян поморщился и отвернулся.
— Не строй из себя целку. — Парень двумя пальцами повернул его лицо к своему члену.
— Я, в отличие от твоей шлюхи, и есть девственник, — брезгливо произнес Небесный.
Дикий ржач сотряс стены туалета.
— Хорошая попытка, шутку мы оценили, а теперь соси. — Надавив на щёки, Эльенс заставил Марьяна открыть рот и со всего размаху толкнулся сразу до упора. Омега закашлялся, а из глаз полились слезы. Альфа вбивался, жёстко трахая рот парня. Его горло саднило, а желудок периодически сжимался от рвотных позывов. Небесный держался из последних сил. Последние пара толчков, и в горло Марьяна полилась теплая соленая жидкость. Омега судорожно глотал и давился.
Такое унижение он уже не мог простить любимому, но дальше его ждало настоящее падение в собственных глазах.
Кестис вытащил член изо рта парня, дав, наконец, откашляться.
— Урок первый усвоил? — схватил он Небесного за волосы. — Отвечай, кукла.
— Да, Кестис, усвоил. А теперь отпусти, пожалуйста! — в очередной раз взмолился омега, умоляюще глядя тому в глаза.
— Самое интересное впереди, — загадочно улыбнулся он. — Ты же не можешь пропустить такое шоу?
Втроем они раздели омегу, и поставили раком, его дружки отошли к окну и продолжили все снимать на телефон.
— Какая аппетитная задница, — послышался голос Кестиса, а омега вскрикнул, почувствовав увесистый шлепок.
Марьян плакал навзрыд, поскуливая от унижения и понимания того, что это уже не шутка.
— Я надолго отобью у тебя охоту руки распускать, тварь.
— Нет, не надо, у меня правда никого не было, — захлебывался слезами Небесный.
Но его никто не слушал. Эльенс без подготовки ворвался в узкое колечко ануса, сметая всю преграду на своём пути. Марьян взвыл, а по его бедрам потекла струйка крови. Альфа трахал его жёстко, вколачиваясь до упора. Небесный только чудом не терял сознание. Последний рывок, и в нутро омеги потекла вязкая жидкость, внутри начала набухать чужая плоть, провоцируя сцепку. Полчаса прошло как в тумане. Парень так и оставался стоять раком, с членом альфы в заднице. Кестис не терял времени даром и что-то упорно выводил на спине омеги маленьким перочинным ножиком, заставляя того периодически вздрагивать и скулить.