– Я убегу, как и собиралась, – горячо проговорила девушка. – Разве ты бы поступила иначе на моем месте? О, если бы ты могла поговорить со мной, посоветовать мне, как быть, Глария!..
Неожиданно Минта обнаружила, что не одна, всей кожей ощутив направленный на нее чей-то пристальный взгляд, хотя не услышала ни звука. Она обернулась и выпрямилась.
– Кто здесь?
Ей навстречу шагнул незнакомый мужчина, невысокий, не сказать, что молодой, хотя лица его Араминта толком не видела – он стоял против света.
– Не бойся, – успокаивающе произнес он, – я не сделаю тебе ничего плохого. Ты здесь, верно, часто бываешь?
– Да, но тебя вижу впервые. Ты, что же, следил за мной? – сердито спросила Араминта, раздосадованная тем, что незнакомец нарушил ее уединение.
– Нет, зачем бы мне это понадобилось? – мужчина вплотную приблизился к склепу и теперь стоял в проеме усыпальницы, точно черный силуэт, преграждая Минте путь к выходу.
Ей сделалось не по себе, хотя девушка старалась не выказывать своей тревоги. – Странное место для столь юной особы, – продолжал он. – А я пришел, чтобы всего лишь принести цветы.
– Кому? – спросила Араминта.
– Очевидно, той, с которой ты только что вслух разговаривала, – печально ответил незнакомец.
В голове Минты словно что-то вспыхнуло. Это был он, тот самый возлюбленный Гларии! Гладиатор и комедиант, которого она, Араминта, уже видела однажды.
– Эльбер? – тем не менее, уточнила она, чувствуя, как праведное негодование охватывает ее, обволакивая густой темной волной. – Если это ты, то где же ты был прежде, так долго? Ты опоздал на шесть зим, – она указала на могильную плиту, жестко и сурово глядя в лицо мужчины. – Почему ты позволил ей умереть? Все уверены, что Гларию забрала Черная Смерть, но я не сомневаюсь, что она просто не вынесла жизни без тебя!
– Кто ты такая, чтобы судить, – возмутился тот, – кто тебе дал право меня обвинять и говорить о том, чего не знаешь? Я приходил за ней! Но Глария сама велела мне убираться, и я… она предпочла мне Ишума!
– Никогда, – сказала Минта, – ни на день, ни на минуту Глария не переставала любить только тебя, как же ты можешь оставаться таким слепым? Но ее слово было больше, чем любовь. А ты так ничего и не понял. Я же была с нею рядом все время, пока она жила в доме моего отца, все видела, слышала, понимала и не забуду до последнего часа.
– Ты дочь Ишума?
– Да, я его дочь, и Глария, пусть совсем ненадолго, заменила мне мать, которой у меня никогда не было. Она слишком много значила и значит для меня до сих пор.
Теперь Эльбер молчал, потрясенный услышанным и не находя слов для возражений и расспросов.
– Если я виновен, то лишь в том, что по-настоящему обручен только со своим ремеслом, – наконец хрипло и покаянно произнес он. – В том, что не умею оценить одинокую человеческую любовь и поставить ее дороже и выше восторженного рева толпы на трибунах, приветствующей меня как победителя. Но я сполна заплатил за все, что совершил… наверное, сполна. Поверь, я любил Гларию как мог, как умел, и если бы в моей власти было вернуть ее к жизни, до конца своих дней на коленях вымаливал бы у нее прощение. Ты не откажешь мне в просьбе рассказать все, что помнишь о ней?
Сердце Араминты дрогнуло от сострадания. Этот человек был искренен, он не играл и не лгал, и у него был собственный долгий и тяжкий опыт душевной боли – Минта не могла этого не ощутить. Отбросив сомнения, она подошла к Эльберу и коснулась его руки.
– Конечно, гладиатор. Я ничего не скрою от тебя.
– Тогда не позволишь ли ты мне немного побыть здесь одному с нею? Это не будет долго, – заверил он. – Подожди там, снаружи, всего несколько минут.
Араминта терпеливо ждала, пока он покинет усыпальницу, ждала, сидя прямо на траве и обхватив руками колени. И когда Эльбер появился в темном проеме, невольно вскрикнула: рядом с ним стояла Глария, словно этому человеку каким-то чудом удалось воскресить ее!
Глаза Минты широко распахнулись, а дыхание прервалось. Видение длилось от силы несколько мгновений, однако было поразительно ярким и отчетливым. Араминте мучительно захотелось окликнуть свою прекрасную потерянную подругу, но горло сжалось от волнения, и она не смогла ничего произнести, лишь, вскочив, протянула к призраку руки… чтобы тут же убедиться, что перед нею был только бесплотный фантом. Вместо Гларии ее пальцы коснулись Эльбера.