Доверять ей — дурой быть, но какой у меня выбор? В одиночестве по городу я уже побродила, пинков собрала. У старухи хоть воды напьюсь. Сбежать, если что, успею… Звучит неубедительно, сама понимаю, но из двух зол, как ни крути, старуха привлекательнее.
— Куда мы идём? — не выдержала я молчания.
— Пока ко мне. Куда же ещё тебя вести на ночь глядя? — и снова внимательным, пробирающим до нутра взглядом обожгла. У-у-у, ведьма.
Но не могу не признать, что в чём-то она права. В темноте моя белая сорочка сверкает не хуже неоновой рекламы. Когда мы проходили мимо кабака, из которого доносились вопли уже изрядно набравшихся выпивох, сердце ушло в пятки. Обошлось. Старуха прекрасно ориентировалась в лабиринте местных улочек, вела меня какими-то закоулками, задворками. Чужого внимания удавалось избегать. Будь я одна — вляпалась бы. Вряд ли бы до утра дожила.
Старуха остановилась перед очередной хибарой, открыла надсадно скрипнувшую дверь:
— Залетай, птичка.
В клетку.
Я снова засомневалась, правильно ли поступаю, но тут из-за угла вывалилась компания забулдыг, и последние сомнения отпали. Только не к ним! Я шагнула через порог, и сразу же обернулась.
Луна давала достаточно света. Я смогла рассмотреть, что на двери замка нет, единственным запором служит хлипкая задвижка. Да и саму дверь выбить можно с полпинка. Это слегка успокоило. Ещё более уверенно я себя почувствовала, когда поняла, что кроме нас, в хибаре нет никого. Крошечное захламлённое помещение, из мебели только гнилой тюфяк с вылезающей во все стороны соломой и треснувший ящик. И никакое это не логово ведьмы, всего лишь нищенский клоповник.
— Устала, пташка? Присаживайся.
Нос щекотал спёртый воздух и застарелая вонь жилища нищенки. Я старалась не кривиться. Старуха лишь понимающе хмыкнула, сгрузила на пол свой мешок. Чёрт, вот что мне стоило самой её поклажу донести? Так на своих переживаниях зациклилась, что и не подумала об очевидном. А ведь женщина мне помогает.
— Простите, не знаю, как вас зовут…
— Чаще всего «Эй ты, карга», — хмыкнула она. — Откуда ты такая вежливая?
— Издалека. Вряд ли вы про мой город слышали. Москва.
— Нет, не слышала, — согласилась старуха. — Что же с тобой приключилось, девочка?
Вполне понимаю её любопытство, но во рту давно засуха.
— Попить бы. У вас воды не найдётся? Если можно…
Я даже готова смириться с царящей вокруг антисанитарией.
Старуха кивнула, покопалась в ящике и протянула мне почти полную чашку.
— Спасибо! — я обтёрла край относительно чистым участком подола, принюхалась. Боялась, что от воды будет нести тухлятиной, но обошлось. Я с наслаждением сделала первый глоток. Привкус странный, но в целом вода прекрасна. Я успела выпить больше половины, когда поняла, что веки подозрительно тяжелеют.
— Устала, птичка?
Я попыталась встать, но тело отказалось слушаться, и я провалилась в сон.
Глава 3
Пробуждение оказалось неожиданно приятным. Меня не разбудили очередной оплеухой, а всего лишь встряхнули, причём, почти нежно. Я моргнула, открыла глаза и увидела перед собой невыразительное лицо улыбчивого крепыша. Ещё раз моргнула:
— Утро доброе, — произнесла я машинально.
— Доброе, — согласился крепыш и отстранился.
Оказывается, он придерживал меня за плечи… Я огляделась. Хорошие новости! Во-первых, я не связана, руки-ноги свободны. Во-вторых, мы на улице, а не в хибаре старой ведьмы. Дома вокруг «пряничные». Снова безлюдно. Видимо, крепыш притащил меня на своём горбу, а потом поставил на ноги, прислонил к стене и разбудил.
Понять бы, что к чему, и жизнь окончательно станет прекрасной.
Я передёрнула плечами. Хоть солнце и светит, но всё равно прохладно, а на мне по-прежнему одна ночная сорочка. Тапки… Тапок нет. То ли потерялись, пока крепыш меня тащил, то ли ведьма забрала. В общем, я стала чуть беднее.
Крепкий наведённый сон подействовал на меня благотворно, а, может, мозги после встряски на место встали. Я настороженно уставилась на крепыша, ожидая, чем он меня порадует. Бежать я не рискнула. Во-первых, куда? Возвращаться к тому, с чего начала? Во-вторых, этот нагонит. От крепыша так и веяло опасностью, скрытой за безликим фасадом. Бандит? Вероятно.
— Жить хочешь? — улыбнулся он.