— Давно занимаетесь фотографией? — спросил Том, взяв в руки чашку и откинувшись на спинку дивана.
— Я только учусь, — улыбнулась Джинджер. — Сегодня как раз делала фото для грядущего зачёта.
— Что за школа?
— «Through The Fish-eye», но вряд ли вам что-то скажет это название. К зачёту нужны фотографии в разных жанрах, и сегодня я снимала портреты людей на улицах.
— Ловили живые моменты?
— Да, хотела, чтобы в кадре были неподдельные эмоции.
— Может, вы позволите мне взглянуть?
Джинджер помялась. Ардент не раз подчёркивал, что зрители должны видеть фотографии только после того, как автор отберёт лучшие, обработает их… Хотя тот же Ардент утверждал, что фотографировать нужно так, словно фотошоп ещё не изобрели, и кадрировать и улучшить снимок возможности не будет — по этой логике фотография изначально должна быть отличного качества. Впрочем… К чёрту Ардента ещё раз.
Том навис над ноутбуком, рассматривая портреты, а Джинджер с волнением покусывала ногти — дурацкая детская привычка, от которой так и не удалось избавиться. Ей очень хотелось узнать мнение Хиддлстона, но она не была уверена, что её работы можно назвать удачными.
— Удивительные получились фотографии, — сказал Том, оборачиваясь к Джинджер. — У вас люди на них как будто светятся.
— Тут нет моей заслуги, люди сами по себе такие, — возразила Джинджер, ощущая, как её распирает изнутри от радости.
— Пусть, но запечатлеть это на неподвижных снимках не так уж просто, мне кажется, — Хиддлстон снова перевёл взгляд на фотографии. — И недаром ведь говорят, красота — в глазах смотрящего. Я был бы рад попасть в ваш объектив.
Джинджер почувствовала, что во рту пересохло.
— Почему бы и нет, — небрежно бросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Правда, света маловато… Что ж, зато получится камерная обстановка.
***
Хиддлстон улыбнулся краешком рта, глядя в камеру. Ему хотелось думать о чём-нибудь отвлечённом, никак не связанном с ситуацией на личном фронте, и эта спонтанная фотосессия ему в этом способствовала. Сколько раз ему доводилось позировать перед фотографами, но сегодняшняя съёмка не походила ни на одну из предыдущих. Толком незнакомая ему девушка, и он для неё — тоже случайный знакомый, а не знаменитый актёр, за которым стоит охотиться. Она взялась фотографировать его просто потому, что ей интересно.
Хиддлстон сделал едва заметное движение бровями, и Джинджер тотчас щёлкнула затвором. «Сногсшибательная мимика, — подумалось ей. — Если хоть малую толику его очарования мне удастся передать, это будет мой триумф». Ещё несколько щелчков. И ещё. Тома не заботило, каким он получится, в конце концов, он снимался не для какого-нибудь глянцевого журнала. И это лишь играло на руку Джинджер — Хиддлстон смотрелся очень естественно.
Она была бы готова фотографировать его до позднего вечера, но в какой-то момент стало очевидно, что пора прерваться. За окном смеркалось, и Хиддлстон стал собираться.
— Вы — замечательная модель, — искренне призналась ему Джинджер. — С такими портретами зачёт мне обеспечен.
— Вам уже скоро предстоит отчитываться о проделанной работе? — спросил Хиддлстон, скромно опуская комментарий относительно собственной персоны.
— В середине января, — ответила Джинджер и добавила, решив, что утаить от Тома этот факт будет непорядочно. — Самые удачные фото учеников вывесят на витрине школы.
Она внимательно посмотрела на Хиддлстона, но выражение его лица не изменилось.
— Желаю, чтобы ваши фото туда попали, — просто сказал он.
Хиддлстон уже наматывал шарф, когда в коридор протиснулся мейн-кун. Весь его вид свидетельствовал о крайней степени возмущения. Кот негодовал — он не мешал фотосессии, вёл себя идеально, но никто его стараний не оценил. Хиддлстон присел на корточки и протянул коту руку.
— Прости, старина, я не подготовился, — повинился актёр, погладив мейн-куна. — Если бы знал, что мне предстоит знакомство с тобой, обязательно захватил бы с собой вкусностей.
«Приходите ещё раз, чтобы исправить эту оплошность», — едва не произнесла вслух Джинджер, но успела прикусить себе язык.
Она глядела, как Том гладит кота, и чувствовала, как грусть снова подкрадывается к сердцу. Джинджер уже почти поверила в рождественское чудо — и это действительно было оно, разумеется, но сказка подходила к концу. У Хиддлстона есть семья, родные, с которыми он будет встречать праздник, и всерьёз надеяться на то, что на Рождество он останется у Джинджер, было просто смешно. Том вряд ли подозревал, что ей самой отмечать Рождество не с кем, а если бы и знал — разве это его проблемы? Она — его мимолётная знакомая, их встреча — ничего не значащий крошечный эпизод в его жизни. Правда, Хиддлстон теперь казался Джинджер куда менее печальным, чем в начале этой встречи, и этого должно было быть достаточно, чтобы она сама не вешала нос.
— Счастливого Рождества, — пожелал Хиддлстон на прощание. — И да, у вас просто прелестный рыжий кот.
— А у вас — прелестный рыжий свитер, — попыталась шутливо ответить она. — Счастливого Рождества.
— Может, оставите свой мэйл, чтобы я скинула вам фото?
Всё-таки не удержалась. Том замер в дверях. Джинджер потупила взгляд. Зачем она это ляпнула!
— Не стоит утруждать себя, — вежливо отказался он. Ещё бы, не ожидала же она, в самом деле, что получит адрес Хиддлстона. Джинджер неловко улыбнулась.
— Всего доброго, — пробормотала она.
— «У старой Бетти» — одно из моих любимых кафе, кстати, — загадочно сообщил Хиддлстон и закрыл за собой дверь.
Джинджер выдохнула. Сумасшедший получился денёк. Однако вечер, как ни крути, ей предстоит провести в одиночестве — не считая, конечно, сэра Томаса Шарпа. Он настойчиво мяукнул, намекая, что не считать его ни в коем случая нельзя.
Джинджер наклонилась, чтобы потрепать кота, как вдруг её осенило.
— Томас, я ведь видела эту «старую Бетти», — ахнула она. — Это кафе — прямо напротив нашей фото-школы!
Кот проницательно посмотрел на Джинджер зелёными глазами — ему с их цветом повезло больше, чем хозяйке.
«Люблю, когда у неё улыбка до ушей», — подумал он.