Меч вонзился в него сзади, и неожиданно поваренок улыбнулся, закрывая глаза навек. Айн понял, что ожидание смерти было гораздо мучительнее, чем она сама. Он видел, как перед ним умирали люди — отец шел, почти не сбавляя шаг, и каждый его удар отнимал жизнь.
Кто-то зарыдал вдалеке — громко, навзрыд, судя по голосу — старик.
На него зашептали — и он почти умолк, только изредка всхлипывая.
Происходящее было страшно — и при этом торжественно, мрачно — и одновременно невыразимо правильно и логично.
Айн должен был быть там, обязан, но он неуклюже лежал перед запертой дверью, размазавшись щекой по сомкнутым створкам. Он не мог говорить — вывихнутая челюсть не позволяла даже хрипеть, только шептать и сипеть.
Не мог двигаться — на каждую попытку что-то в спине отзывалось тупой болью.
Еще он не мог перестать смотреть на то, как отец шагает между рядами людей. Теперь тот шел так, что убиваемые видели его до последнего мгновения, и никто, ни один не заорал, не вскрикнул, не отшатнулся.
«Великая Империя, — мелькнула мысль у Айна. — Это войдет в легенды».
Тем временем отец закончил свой страшный обход.
Он стоял в дальнем конце залы, прислонившись к мраморной колонне, и тяжело дышал. На полу сплошным страшным ковром лежали окровавленные тела тех, кого он не смог спасти от смерти — но смог защитить от издевательств и пыток.
А затем отец Айна повернулся к трону, преклонил колено, поцеловал холодный блестящий пол и вонзил меч себе в живот. В отличие от остальных он умер не сразу. Словно наказывая себя за то, что не смог сохранить тех, кто доверил ему свои жизни, отец дрожащими руками вел острейший меч вниз, вспарывая собственное чрево.
Айн видел его в профиль: лицо отца было светлым и торжественным, слезы перестали течь.
Будь славен, Светлый Владыка, — произнес, умирая, первый военачальник Империи.
Он сказал это негромко, но странным образом голос его разнесся по всей зале. Затем в высокое витражное окно на несколько мгновений попал луч света, озарив стоявшую на коленях фигуру с гордо поднятой головой.
И Айн осознал — его отец мертв.
Силы покинули парня окончательно, он съехал щекой по драгоценному черному дереву створок, распластавшись на полу. В спине что-то щелкнуло, и Айн понял — руки и ноги у него вновь двигаются.
Криво висевшие на петлях створки монастырских ворот скрипнули, и через них прошли двое: ослик с большим мешком на спине, бредущий весьма медленно, и время от времени подгонявший его немолодой, но крепкий еще мужчина в старом черном камзоле.
Животное, судя по мрачному выражению на морды, размышляло о высоком и по сторонам не смотрело. А вот его хозяин с жалостью взирал на разбросанные по двору трупы, на белые следы от вытащенных из кладовых мешков с мукой, на черные от копоти стены и разбитые витражи.
Славься, Светлый Владыка, — сказал он и отвесил поклон в сторону громадного желтого диска, что стоял, покосившись, на плоской крыше самого высокого здания в монастыре.
Йи-а, — поддержал осел.
Человек прошел по двору, заглянул в ближайшую разоренную кладовую, затем направился к небольшой часовне. Внутри он легко сдвинул в сторону высокий и казавшийся тяжелым мраморный алтарь и начал спускаться в открывшийся под ним подземный ход.
— Йи-а? — удивился предоставленный сам себе ослик и тут же улегся там, где его оставили, — прямо у входа в часовню, на месте, откуда был хорошо виден расписанный потолок.
Тем временем человек в камзоле на ощупь прошел полторы сотни локтей и попал в длинную узкую келью.
В углах ее стояли стопки книг, а в центре, на старом соломенном тюфяке, лежал ветхий старец в серой рясе. Около него стояли кувшин с водой и миска с накрошенным туда зачерствевшим хлебом.
— Отец Фидий? — поинтересовался гость. — Ты как? Не оставил тебя дар пророка?
— Кто ты? — хрипло спросил монах. — Подожди… Не может быть! Ты же Родрис, первосвященник Владыки Дегеррая!
— Бывший священник, — поморщился человек в камзоле. — И, возможно, будущий. Сейчас мой Владыка временно отсутствует.
— Он оставил вас, — старец грустно улыбнулся. — Я слышал о том, как ты заперся в своих покоях и четыре месяца соблюдал пост и молился. Доходили слухи и о том, что после этого ты сбежал, прихватив священный кристалл… Но что делаешь ты, слуга Дегеррая, в монастыре Светлого Владыки?