По правую руку показалось несколько островов; Орм повернул кормило, и они причалили к одному из них. Он высадил на берег обоих писцов и послал с ними привет Альмансуру.
— От такого владыки не хотелось бы уходить, не попрощавшись, — сказал он. — Поэтому передайте ему от всех нас, что нам суждено было убить шестерых его людей, ибо на нас долг мести за Крока, нашего хёвдинга, и шестеро жизней взамен его — не так уж и много. Мы забираем с собой корабль и рабов, но такой урон невелик для Альмансура, и колокол мы тоже берём с собой, потому что он придаёт кораблю устойчивость, а впереди у нас открытое море. Мы все думаем, что он был нам добрым господином; не случись этого, мы бы с радостью служили ему и дальше; но раз уж так вышло, для нас это единственный способ уйти живыми.
Писцы обещали передать слово в слово всё, что сказал Орм, а он добавил:
— Было бы хорошо, когда бы вы оба, вернувшись в Кордову, передали бы наш привет богатому иудею Саламану, скальду и серебряных дел мастеру, и поблагодарили его за то, что был он нам добрым другом, ибо с ним, пожалуй, нам больше свидеться не придётся.
— И скажите владычице Субайде, — сказал Токе, — что двое воинов Севера, которых она знает, шлют ей привет и благодарность. И ещё скажите, что подаренные ею мечи оказались нам весьма полезны и что на лезвиях нет ни царапины, хотя им и пришлось хорошенько поработать. Но это должно быть сказано так, чтобы Альмансур не слышал.
Писцы записали и это, после чего были оставлены на острове с запасом пищи, достаточным до тех пор, покуда их не подберёт какой-нибудь корабль или покуда они сами не доберутся до своих берегов.
Рабы-гребцы встрепенулись, а потом завыли в голос, когда судно устремилось в открытое море и стало ясно, что им бы тоже хотелось быть оставленными на острове вместе с писцами. Людям Орма пришлось пройтись вдоль корабля с линьком и хворостиной, чтобы усмирить их и заставить грести, ибо теперь стоял штиль, и надо было скорее уходить с фарватера.
— Хорошо, что они у нас в кандалах, — сказал Гунне, — иначе все бы попрыгали за борт, несмотря на наши мечи; жаль, не одолжили мы и бич вместе с кандалами, потому что мне кажется, что линёк и хворостина слабоваты для таких строптивцев.
— Ты прав, — сказал Токе, — но вот что примечательно: сидя на их скамье, мы бы навряд ли поверили, что сами примемся расхваливать бич.
— Своей спине всегда больнее, ты прав, — сказал Гунне, — но их спинам ещё придётся поболеть, если мы и вправду хотим уйти.
Токе с этим согласился, и они снова пошли настёгивать гребцов изо всей силы, чтобы корабль шёл ещё быстрее. Но работа не ладилась, потому что пленники не попадали в такт. Орм заметил это и сказал:
— Одной поркой мы их грести не выучим, если они этого не умеют, но колокол может нам помочь.
Он взял свою секиру, стал возле колокола и принялся ударять обухом в колокол в такт взмахам весла; колокол отвечал сильным звоном, гребцы подстроились под него, и дело пошло на лад. Орм ставил своих людей посменно бить в колокол, и те обнаружили, что если ударять деревянной дубинкой, обтянутой кожей, то звук выходит самый лучший, и это доставляло им большое удовольствие.
Вскоре они снова поймали ветер, и грести уже было не нужно; ветер всё крепчал, становясь штормовым, плыть делалось опасно, Ульф Ухмылка сказал, что именно этого и следовало ожидать, когда выходят в море, не принеся жертвы морским жителям. Но ему возразили, напомнив о жертве, принесённой ими в тот раз, когда после неё немедленно показались корабли Альмансура. Гунне решил, что вернее будет принести жертву Аллаху, и с ним некоторые согласились, но Токе сказал, что не уверен, чтобы Аллах сильно разбирался в морском деле. Тогда Орм заметил:
— Мне сдаётся, никто не может знать наверняка, сколь силён каждый из богов и какую может принести нам пользу, и, пожалуй, не стоит пренебрегать одним ради другого. Ясно только, что от одного из них нам уже вышла некоторая польза, и это Святой Иаков, ведь его колокол не даёт кораблю перевернуться, да и с гребцами он не помог. Так что его не стоит забывать.
Все решили, что сказанное справедливо, и принесли в жертву вином и мясом Эгиру, Аллаху и Святому Иакову, после чего несколько воспрянули духом.
Теперь они не очень твёрдо представляли себе, где находятся, понимали только, что далеко ушли от Астурии. Но они знали, что если будут по-прежнему держать курс на север, куда их гнало штормом, и не заберутся слишком далеко на запад, то непременно достигнут в конце концов земли — либо Ирландии, либо Англии, либо Бретани. И потому не унывали и шли следом за штормом и несколько раз даже видели звёзды и надеялись, что идут верным путём.